очень непорядочный. Он лишь прикидывается честным и благородным, но на самом деле такого подлеца и обманщика, как он, свет не видал от своего сотворения! Я-то уж его хорошо знаю, поверьте Клара Генриховна, Натали в опасности, да что там, под угрозой ваша репутация, как опекунши этой девушки. Вы только представьте, что люди скажут: мол, только старый опекун умер, новая опекунша дитя как собачку бросила. Он же её покинет, как только получит, что ему надо, вы слышите? Он только и хочет, что потешиться с ней! А больше ему нужны ваши деньги!

— Не может быть! — воскликнула госпожа Уилсон, упав в кресло и побледнев.

Мысль, что из-за мимолётного увлечения воспитанницы она может моментально потерять весь свой авторитет и уважение, крайне болезненно и неприятно поразила её.

— Откуда тебе это известно? — пробормотала она, стараясь прийти в себя от нового потрясения.

— Так сам видел, тётушка, своими глазами, как он в лесу целовал её, да ещё и такие непристойности говорил, что слушать грешно, — шептал Карл Феликсович, извиваясь точно бес.

— А она что? — с любопытством спросила Клара Генриховна.

— А бедная Наталья Всеволодовна краснели только в его коварных объятиях, — закончил свою повесть Карл Феликсович.

— Как я могла! — воскликнула старуха. — Как я могла не обратить на это внимание! Позор мне, позор всему нашему дому!

— Вот именно, чтобы избежать этого позора для вас и всей нашей семьи, я пришёл к вам, мудрейшей из женщин нашего времени. Только ради вас… — говорил он с печалью в голосе.

Клара Генриховна, однако, продолжала сокрушаться:

— Эта неблагодарная девица заслуживает сурового наказания, — говорила она, — я запру её в комнате, и выйдет она оттуда только под венец, а уж с кем — это я решу сама.

— Не стоит так наказывать бедную девушку, — вступился за Наталью Карл Феликсович, желавший выглядеть во всём благородно, просто вам стоит выгнать этого офицера, и Натали сами его забудут.

— Я не могу этого сделать, пока не оглашено завещание, — с досадой в голосе произнесла госпожа Уилсон, — но после, клянусь, он не задержится здесь ни на минуту, — затем она посмотрела на молодого человека, вытянувшегося перед ней по струнке. — Карл, ты поступил правильно, я рада, что в тебе есть чувство долга, которое многим бы не помешало иметь, я не забуду этого. Отныне внимательно следи за ними, и не давай им бывать наедине. Помни, никто не должен знать об этой преступной связи, — произнесла она, тяжело вздыхая.

— Я рад вам услужить, тётушка, — радостно ответил Карл Феликсович, целуя ей руку.

— Да, ты не слышал случаем сплетен о таинственный делах, что происходят в этом поместье? — спросила госпожа Уилсон, как-то подозрительно глядя на него.

— Ох, тётушка, я не слушаю сплетен, — стараясь выглядеть беззаботным, ответил Карл Феликсович, хотя последняя фраза его очень озадачила, ведь он оставался не в курсе последних событий.

— Вот и правильно, Карл, а если услышишь, то не верь болтунам, — сказала Клара Генриховна, щуря глаза, словно от яркого света. — А теперь ступай, я сама займусь нашими влюблёнными.

С этими словами она встала и прошлась по комнате, словно разыскивая что-то. Карл Феликсович не заставил себя упрашивать, и тотчас удалился, испытывая огромное удовлетворение от своих трудов. Теперь его план начал работать, и осталось лишь подождать, пока всё случится само собой. А вот Клара Генриховна была в таком огорчении, что чуть не потеряла самообладание. Она ходила взад и вперёд, не находя себе места, ей казалось, что все её дела скоро пойдёт прахом, будто это место и в самом деле проклято, но за что такие страдания, она не знала. Ей становилось неуютно и страшно в этом поместье, которое она с самого первого дня своего пребывания в нём недолюбливала, хотя покойный Уилсон делал всё для её удобства. Какая-то тайна скрывалась в стенах старого замка, пережившего не одного владельца. Почему же именно теперь стали происходить пугающие события одно хуже другого? Неужели это усопший хозяин, который не обрёл покоя, начал мстить ей? Клара Генриховна не знала, что делать, все её грандиозные планы грозили пойти прахом из-за двух человек, нашедших свою кончину в самое неподходящее для этого время. Но госпожа Уилсон была не из тех, кто долго отчаивается. Собрав всю волю в кулак, она решила, что будет поступать по обстоятельствам, и никакие призраки и живые люди не смогут помешать ей действовать так, как она хочет. Она сделает всё как надо, лишь бы потусторонние силы, если конечно они существуют, не вмешивались в её дела.

А гости замка тем временем, не подозревая о том, что произошло во время охоты, сидели в гостиной, пили чай, который подавали им молодые служанки в строгих, однако нарядных, кружевных фартуках. Генерал Серженич с супругой расположились в самом центре, как почётные гости, Антон Сергеевич Миндальский дремал в своём кресле слева от них, напротив сидели супруги Симпли, рядом с ними расположились Анна и Виктор Черводольские, а в углу Павел Егорович и Алексей Николаевич играли в карты. Иногда господа обменивались парой фраз, но полноценной беседы никак не выходило. Все скучали, ожидая чего-то торжественного, увлекательного, душевного, но всё было тихо, как это часто бывает, если никто не хочет показаться наивным или сказать что-то неуместное. Первым не выдержал тягостного молчания генерал. Он откашлялся, тем самым завладев вниманием окружающих.

— Господа, — громко сказал он, обегая гостиную спокойным проницательным взглядом, — а я рассказывал вам, как мне повезло на сегодняшней охоте?

— О, Степан Богданович, думаю, многие уже это слышали, — сказала Евгения Петровна, трогая мужа за рукав.

— Позволь, душенька, — недовольно произнёс Серженич, стараясь освободить свою руку от рук жены, — я рассказал лишь факт, а теперь желаю поведать об этом во всех подробностях, к тому же Анна Юрьевна и многие другие ещё не слышали этой новости, — с такими словами генерал деловито погладил свои пышные усы и вторично окинул взглядом гостиную в поисках слушателей.

— Сделайте милость, расскажите нам о вашей удаче, — попросил Виктор Юрьевич, которому очень нравились всякого рода увлекательные истории, к тому же он так боялся проговориться об увиденном в этот жуткий день, что готов был слушать что угодно, хоть проповедь монаха иезуита, только бы его не просили ничего говорить.

— Мы будем рады выслушать вас, ваше превосходительство, — подтвердила госпожа Симпли, которой просто было невыносимо скучно, а заодно хотелось выделить себя перед генералом, так как весь день, проведённый рядом с господином Миндальским, прошёл впустую, он даже не глядел в её сторону.

И многие другие также выразили желание услышать рассказ