затекли и заныли. Оглядевшись, они обнаружили себя в совершенно пустой каморке, в которой кроме паутины и пыли ничего не было, лишь ещё стену украшал странный барельеф в виде дракона, расправившего огромные крылья. Александр открыл дверь каморки и прислушался, но шагов ни откуда не доносилось, тогда он вышел на балкон второго яруса, и Наталья последовала за ним.

— Просто не верится, что меня собираются женить на этом старом фабриканте, которого я только вчера увидела впервые, — с досадой прошептала девушка.

— Неужели он вам совсем не понравился? — желая немного пошутить, спросил Александр Иванович. — Говорят, он несметно богат, и его состояния хватит, чтобы построить вторую столицу нашего государства.

— Господь с вами, — всплеснув руками, ответила Наталья Всеволодовна, заливаясь краской, чего, впрочем, Александр не увидел, — я не вышла бы за него, будь он хоть император всего света, уж лучше монастырь, чем жить с таким противным стариком.

— Неужели он вам так не понравился? — не унимался поручик. — Быть может, он добрый и порядочный человек.

— Он? — удивлённо воскликнула Наталья Всеволодовна, а затем стала говорить совершенно серьёзно. — Я его глаза видела, нехороший он человек, очень нехороший. Взгляд у него, как у душегубца, так что с ним мне гибель грозит, гибель.

С этими словами девушка стала совсем грустной, её прелестное личико выражало глубокую печаль, головка склонилась к груди, и в глазах блеснули крупные капли слёз.

— Простите мне мои слова, — произнёс Александр, так же сделавшийся серьёзным, — я не хотел вас огорчить, поверьте, я не желаю, чтобы вас насильно выдавали замуж ни за этого старика, ни за кого другого. Я верю в то, что на земле есть справедливость, и клянусь, что пока дышу, не позволю никому надругаться над вами или унизить вас. Я на вашей стороне, верьте моему слову, прошу вас.

Он поставил подсвечник на пол, нежно взял девушку за плечи и заглянул в её глаза. Они были полны слёз, но уже не горя и отчаянья, а счастья и благоговейной надежды. Александр улыбнулся ей, и улыбка отразилась и на лице Натальи.

— Не стоит тратить слёзы понапрасну, — сказал поручик, — ещё не время для горя. Да, я же так и не рассказал вам то, что вы хотели услышать, но предупреждаю, мои слова могут напугать вас, так что подумайте, хотите ли вы знать правду.

— Александр Иванович, полно вам терзать и мучить меня, ведь ничего хуже услышанного мною только что и представить нельзя. Разлука с вами по воле Клары Генриховны будет для меня ужаснее любого наказания. Не мучьте же меня, расскажите всё, что было в лесу, неведение для меня в сотни раз тягостней любого страха! Клянусь вам, я выслушаю всё, что вы хотели мне рассказать и сохраню это в тайне. Вы для меня здесь единственная родная душа, вам я могу доверять.

— Хорошо, — ответил Александр, — так слушайте: сегодня не стало нашего соседа Ивана Андреевича Коршунова, он погиб…

И молодой человек рассказал всё так, как видел, рассказал о том, как тело покойного было перенесено во флигель, откуда его забрали и увезли слуги, сообщил также ужасную новость о загадочной смерти Марты, которая повергла Натали в ужас, ведь она и представить себе не могла, что ещё молодая женщина, в самом расцвете сил может вот так просто взять и умереть, и никто не поймёт, отчего это произошло. Слова, произносимые в библиотеке, никак не укладывались в голове у юной девушки, она не могла им поверить, ведь в них было столько необъяснимого, что вся история походила на выдумку. Однако Натали знала, что Александр никогда не позволил бы себе шутить на такие темы, и посему сердце её наполнялось страхом. Когда Александр Иванович закончил свой рассказ и взглянул в лицо девушке, то увидел, что оно было бледным и испуганным, так что он тут же пожалел о том, что не удержал язык за зубами, хотя и старался изо всех сил смягчить своё повествование, опуская многие детали. Он придвинулся к ней и взял Натали за руку.

— Прошу, не бойтесь, — произнёс он смущённо, — пока я с вами вам нечего бояться, к тому же волк, напавший на Ивана Андреевича, не посмеет появиться вблизи замка, я уверен. Ведь волки охраняют свою территорию и держатся стаями, так что ни один дикий зверь не придёт сюда…

Но Наталью Всеволодовну эти слова не очень-то утешили. Она с беспокойством посмотрела на Александра и сказала:

— Получается, что сегодня в лесу мы подвергались смертельной опасности. Поверить не могу, что в нашем крае появились столь свирепые существа…

— Да, это, в самом деле, странно, — согласился Александр, — но дедушка всегда строго настрого запрещал кому-либо без его ведома посещать этот лес, быть может, он знал, что там опасно. И ещё я не могу понять, отчего Иван Андреевич решил остаться один? Как будто он специально хотел помериться силой со зверем.

— Да, всё это слишком странно, — полушёпотом произнесла Наталья. — Я помню, что он порой приходил к дядюшке, и они подолгу беседовали в кабинете, иногда запирались и о чём-то жарко спорили. Иван Андреевич всегда уходил очень недовольным, и кажется, ссорились они именно из-за этого леса.

— Уж не знаю, чего хотел добиться наш сосед, но только не дичь его интересовала в этом лесу, — проговорил Александр Иванович, мрачнея, вспомнив обезображенный вид тела господина Коршунова. — Пообещайте мне, — прибавил он, — что ни за что не отправитесь в одиночку в окрестные леса, что бы вас туда не манило.

— Конечно, обещаю, ответила Наталья, — более того, я хотела просить вас о том же…

— И я даю вам слово, что буду осторожен, — ответил он, и взор его сверкнул пылким огоньком, ведь он почувствовал, что сейчас о нём проявляют искреннюю заботу, о нём волнуются и его любят.

Он прочёл это в глазах Натальи Всеволодовны, которая вдруг представила, что это на её возлюбленного охотился свирепый волк, что это за ним приходила смерть, по ошибке забравшая Марту, и девушке стало безумно страшно. Страх этот подкреплялся в ней ещё осознанием того, насколько хрупко человеческое тело, насколько человек уязвим перед природой, перед самим собой, всякий может его обидеть, поранить, и Натали так этого боялась. Даже самая незначительная неприятность, возникшая перед её только что обретённым счастьем, казалась трагедией, а уж то, что она услышала, и вовсе было для неё катастрофой. Она чувствовала, что если с её спасителем произойдёт хоть что-то плохое, то она никогда себе этого не простит, она была готова отдать всё что угодно, лишь бы этот молодой