донне зайти. Мы же затихли, как мыши под веником, чтобы не пропустить ни слова из разговора.

— Донна Ортис де Сарате, мое почтение, — громко поприветствовал гостью Серхио. — Неужто наконец что-то прояснилось с доном Алехандро и вы приехали лично об этом сообщить? Но сеньор Оливарес пока не возвращался.

— Я думала узнать новости у вас, — прозвучал красивый мелодичный голос.

Я раньше думал, что змеи умеют только шипеть, но время идет, змеи эволюционируют до красивых донн и даже успешно мимикрируют под порядочных особ. Поэтому само собой разумеется, что и голосом они начинают владеть на зависть, при этом оставаясь по сути чем-то вроде того тех же десмондов.

— Увы, донна Ортис де Сарате, как дон Оливарес уехал, так и не возвращался ни с какими новостями. Сидим мы тут с Хосефой на отшибе, все узнаем последними.

— Горе-то какое, — довольно естественно всхлипнула донна. — Поверите ли, Серхио, что я спать не могу, так меня мучит исчезновение дона Контрераса.

Я бы поверил. Только мучает донну исчезновение не из Дахены, а с ритуального алтаря. А так — правду говорит, не поспоришь. Серхио же отвечать ничего не стал, но промолчал так, что донна сразу стала собираться.

— Друг мой, могу я рассчитывать, что вы сразу сообщите мне, как только будет что-то известно о доне Контрерасе? — Я расслышал даже звяканье монеток. Надеюсь, Серхио хватит ума от них не отказываться. — А я вам буду так признательна, что и не передать.

— Разумеется, донна Ортис де Сарате, как только станет что-то известно, я сразу же к вам.

После этих слов донна решила, что она больше ничего на пороге не выстоит, если только в дополнение к Серхио не выйдет Хосефа. Но эти две родственницы, встречаясь, становились на редкость неприятными особами друг для друга, и Сильвия рисковать не стала. Вскоре мы услышали удаляющееся поскрипывание колес, а к нам вернулся Серхио, бросил на стол с десяток плейт, будто те жгли ему пальцы и сказал:

— Уехала. Но она рано или поздно поймет, что вы вернулись, дон Алехандро. Хотя бы по закупкам продуктов. Был бы здесь дон Оливарес — другое дело, против него алькальд бы не выступил.

— Серхио, он скоро появится, а тебе задание — съездить в Дахену и привезти почту. Нужно узнать, что там творится в мире.

Благодаря чародейским способам связи, информация разлеталась очень быстро, но я понятия не имел, как скоро известия о случившемся с принцем дойдут до Дахены. В первую очередь об этом должны известить алькальда. Но вряд ли бы Сильвия поехала к нам с утра, если бы ей о том сообщили.

— Будет сделано, дон Алехандро. Сразу после завтрака поеду.

Сам я планировал сегодня заняться освещением башни, но чувствовал, что не потяну: неопределенность с результатами ритуала сильно нервировала, заставляя мысленно постоянно возвращаться именно к этой теме. В таком состоянии серьезными чарами не позаниматься, так что я решил отнести Жирнянке обещанных мышей, а потом засесть с книгами.

— Шарик, так что насчет подношения Жюли? — спросил я у ками, который как раз расправился с сыром и сидел, блаженно покачиваясь на моем плече.

— Умеешь же ты настроение испортить, Хандро, — недовольно буркнул он. — Хорошо, сейчас поймаю.

Он усвистал с такой скоростью, как будто стремился поскорее растрясти жирок, образовавшийся после неумеренного поедания жирной пищи.

— Дон Контрерас, мне нужно с вами поговорить, — неожиданно выпалила Исабель.

— После завтрака вас устроит, донна Болуарте?

— Не здесь, дон Контрерас.

— Как вам будет угодно, донна Болуарте. Прогуляемся до моего чародейского огородика.

— А это не опасно, дон Алехандро? — всполошилась Хосефа. — Вас же кто ненужный может увидеть.

— Мы под чарами прогуляемся. Кто ненужный нас не заметит.

— Под чарами? Тогда другое дело, — с некоторым сомнением относительно моих чар сказала служанка. — Но вы бы все же переоделись, дон Александро, перед тем как на свидание идти.

— У нас не свидание, а разговор, — возмутилась Исабель.

— Так я разве спорю, донна? Почти все свидания с разговора и начинаются и только некоторые им заканчиваются, но у вас с доном Алехандро до такого еще далеко. Хотя, конечно, ночевали вы в его спальне, но его самого там не было, поэтому никто ничего плохого не подумает. Наверное.

— Об этом я тоже хотела поговорить, дон Контрерас, — холодно сказала Исабель. — Ваша прислуга постоянно пытается меня оскорбить.

— Хосефа таким странным образом проявляет заботу и уважение, — заметил я.

— Вот именно, — подтвердил Серхио. — Если бы вы слышали, донна, как наша Хосефа разговаривает с донной Ортис де Сарате, вы бы больше не думали, что вас пытаются оскорбить.

— Потому что не пытаются, а оскорбляют, — возмутилась Исабель. — И меня ничуть не утешит, если кого-то оскорбляют еще сильнее.

— Ну простите, донна, политесам не обучена, — обиделась теперь Хосефа. — Что вижу, то и говорю. Если вас устраивает, что дон Алехандро ходит на свидания с вами в чем попало, то кто я такая, чтобы вам возражать?

Она с грохотом поставила закипевший чайник на стол, поставив точку в разговоре, и сразу вышла из кухни, не иначе как обижаться. Две обиженных женщины в моем окружении — это уже перебор…

— Дон Алехандро, я, пожалуй, поеду, — смущенно сообщил Серхий и тут же сбежал от разгневанно хмурящейся донны, готовой метать гром и молнии, но пока не решившей в кого.

— Только чашки, пожалуйста, не бейте, донна Болуарте, — сказал я, предусмотрительно наполнив две травяным отваром. — Служанки за завтраком вы меня уже лишили, не надо лишать еще и остатков посуды.

— Наглость вашей прислуги, дон Контрерас, не идет ни в какое сравнение с вашей наглостью, — обиженно сказала Исабель, но чашку бить не стала.

Побоялась, наверное, ошпариться. Или решила, что печенье всухомятку есть не так интересно, как запивая его травяным отваром. Что печенье, что отвар у Хосефы получились изумительно. Кулинарные способности нашей служанки несколько примиряли меня с ее недостатками. Похоже примирили они и Исабель: та перестала дуться и кусала печенье с загадочной полуулыбкой.

— Донна Болуарте, мы сейчас с вами вдвоем, вы можете сказать, что вас беспокоит.

Она посмотрела в сторону, куда скрылись Хосефа с Серхио, и покачала головой.

— Нет, дон Контрерас, снаружи я буду куда уверенней, что никто нас не подслушает.

Мы в молчании закончили завтрак, после чего пошли в мой чародейский огородик. Невидимость я набросил, как и обещал, хотя мне и казалось, что это будет лишним.

Сразу к разговору приступить не удалось, потому что гордый Шарик приволок мышей, обещанных Жирнянке в порядке компенсации за утраченный листик. Ну и для поддержания красоты,