Повозила руками по подоконнику, пытаясь найти хоть что-то, способное направить по верному следу. Но обнаружила лишь трескающуюся краску, пластами отстающую от старого дерева. Снова вышла на середину комнаты и покрутилась на подгибающихся ногах. Видимо, головокружение опять занесло меня в сторону. Потому что я натолкнулась на открытый шкаф с множеством полок.

Опершись на хлипкие перемычки, я перевела дыхание. Несмотря на то, что я практически не нагружала себя, одышка казалась невыносимой. Она сушила горло, скручивала лёгкие, стискивала грудь и выходила наружу сиплым кашлем.

Почти все полки оказались пустыми. Лишь в самом низу, в горке пыли я нашла цепочку с болтающимся на ней кулоном. Холодный декоративный кристалл, обмотанный проволокой. Судя по размерам и толщине, такую мог носить мужчина.

– Интересно, – пробормотала я себе под нос. – Очень интересно.

Приближающиеся шаги оборвали поток мыслей. Я напряглась, готовясь к неизбежному. «Главное – не говори лишнего, – прозвенел в голове голос Сиил, вынырнувший из далёкой памяти. – Если ты откроешь рот, они поймут, кто есть кто».

Сиил всегда была умнее. И всегда была права.

– Элси! – за моей спиной что-то скрипнуло, и знакомый голос ворвался в помещение. Да так внезапно, что я дёрнулась, едва не уронив себя на пол.

– Элсарио? – вопросительно произнесла я.

Скрежет растревожил тишину. Ключ дважды провернулся в замке. Потом я услышала тихие шаги по ковру. Тёплые руки легли мне на плечи.

– Я же сказал: называй меня просто папой. Мне казалось, в прошлый раз мы договорились. Мать привила тебе дурные привычки.

– Где она? – выкрикнула я.

Ответа не последовало. Элсарио лишь легонько подтолкнул меня вперёд, показывая путь к кровати. Закинул одеяло обратно и бережно усадил на него.

– Тренируешься с моим талисманом? – с одобрением проговорил он, взяв меня за руку.

– С талисманом? – произнесла я, с тягостью сообразив, что речь идёт о кулоне. – Да. Я пытаюсь.

– Всё верно, Элси, – похвалил Элсарио. – Ты должна будешь прыгнуть в меня, и мы продемонстрируем это… тем людям.

– Ага.

– Странно, что у тебя пока не получается. Должно было ещё в первый день…

Я лишь мотнула головой, опасаясь проронить лишнее. Вокруг зашумело сильнее. Учащённый пульс заколотился в висках. Страшная повозка снова вышла на финишную прямую и начала приближаться с неумолимой скоростью.

– Ты ведь ни в кого ещё не прыгала? – голос Элсарио сделался строгим и густым.

– Нет, – оборвала я.

– Точно?! – мороз пробежал по спине от его ледяных интонаций.

– Точно.

– Пойми, Элси. Если ты не сможешь прыгнуть, ты никогда не уедешь отсюда.

– Папа, – сорвалось с губ. – Если я – твоя дочь, то отчего ты так хочешь, чтобы я уехала?

– Только потому, что там тебе действительно будет лучше, – отозвался Элсарио. – Здесь тебя видеть не должны, и ты знаешь, почему. А теперь – давай потренируемся.

– Но я плохо чувствую себя, – растерялась я.

И я не врала. Грохот в голове становился оглушительным. Словно сама смерть бежала за мной на костлявых ногах. И как только девочка постоянно с этим живёт?

– Элси, – проворковал Элсарио нараспев, – есть такое слово: надо. Просто сожми талисман в кулаке покрепче и сосредоточься.

– Я правду говорю, – выдавила я сквозь зубы. – У меня сильно кружится голова. И в ушах шумит.

– Элси, не капризничай. Иначе Лукас получит наказание.

– Где Лукас?! – вырвалось у меня. – Где он?!

Шум оглушил меня, накрыв зыбкой волной. Пронёсся по нервам, как по струнам, вздыбливая волоски на коже, и наполнил голову. Потянула ладони к вискам – руки не послушались. Слишком уж близко подъехала повозка.

Я снова видела разболтанные колёса с вывалившимися спицами, разъярённые морды лошадей с горящими глазами, столбы колючей пыли. И силуэт возницы. Его лицо скрывала тень, но я знала, кому оно принадлежит.

Элсарио.

Дребезжащий звук заполнил всё тело, отдаваясь отвратительной вибрацией в каждой клеточке. Сознание снова уплывало. Но прежде, чем оно меня оставило, я поняла важную вещь.

Повозка – мой способ вернуться назад.

Задолго до того, как мрак выветрился из головы, а веки распахнулись, нос учуял дурманящий запах вытяжки из валерианового корня. Он плавал вокруг, то накрывая терпкой оскоминой, то робко отступая. Зловещей тишины больше не было: вокруг шуршали чужие шаги.

– Вы считаете меня некомпетентной, госпожа Стоун? – прорезался сквозь темноту знакомый голос, который я не смогла сразу соотнести с внешностью.

Мурашки, вздыбив волосы, побежали по телу. На лбу проступил ледяной пот. Стоун рядом! Значит, свершилось самое страшное, и на лучшее можно не надеяться… На всякий случай, я решила не открывать глаза раньше времени. Может быть, удастся понять, что к чему, из разговора. Не стану же я расспрашивать начальницу, что творила Элси?

– Я считаю, – ответила госпожа Стоун, – что даже хорошие специалистки могут быть невнимательны. Иногда. Посмотрите её ещё раз, госпожа Гир.

Ситуация прояснялась. И как я сразу не признала чернокнижницу Гир, специалистку по науке безумия? Госпожа Гир работала в изоляторе для безумцев и приходила в амбулаторию лишь в определённые дни, по графику. Занемогших её профиля здесь водилось мало, да и те, как правило, не признавали свой недуг. Возможно, то, что она оказалась на месте сейчас, сыграет мне на руку.

– Я смотрела уже три раза, – возмутилась Гир. – И потратила немерено сил. Вердикт каждый раз был одинаков, и я не понимаю, почему вы во мне усомнились. Я – пожилая женщина, и мои резервы не безграничны, прошу меня извинить.

– Как вы объясните то, что с ней произошло? – коварно процедила Стоун. Её тон убивал надежду на лучшее. – Надеюсь, теперь понятно, почему я вам не верю?

– Не всегда причина странному поведению – безумие, – Гир твёрдо стояла на своём. – Сбои в тонких материях часто возникают при сильном переутомлении. И в состоянии стресса. Вы сами изучали науку безумия и знаете, как могут вести себя занемогшие под влиянием травмирующих обстоятельств. Кардинальное отличие от безумия состоит в том, что эти изменения полностью обратимы.

Полностью. Обратимы. Какие чудесные слова: как музыка. Как бальзам на душу. Выходит, если Элси мне померещилась, у меня есть шанс вернуться к нормальной жизни?

Стоп. Девочка не могла быть пустой иллюзией. Она есть, как бы прискорбно мне ни было. Слишком многое Элси оставила после себя в этой реальности.

– И всё-таки, – Стоун сменила гнев на милость, – посмотрите её ещё раз.