– Что вы здесь делаете?

– Привожу вас в порядок, – голос её был холоден, и в нём я четко услышала нотки презрения, – одевайтесь быстро, у вас не больше минуты.

Я решила не спорить, всё равно сейчас мне не удастся ничего сделать. После мучений, пережитых в белой комнате, я боялась этих людей. Руки плохо слушались меня, одна из них была забинтована – на неё наложили шину, всё же мне не показалось, что я повредила её. Кое-как накинув балахон, я встала с постели. Еле держась на ногах, подошла к двери – за ней меня уже ждали трое солдат в черном.

5.

Меня снова вели по коридорам. Чтобы не видеть белых стен, я не поднимала головы и старалась идти как можно спокойнее, каждое движение отдавалось болью. Мне даже неважно было, куда меня ведут, главное, чтобы снова не в белую комнату, только не этот цвет. Хотелось лечь и не вставать, от слабости дрожали руки, всё тело покрывалось ледяным потом. Я услышала, как распахнулись тяжелые железные двери, потом ещё одни – похоже на решетку. И только теперь я подняла глаза – меня вели в тюрьму. Всё те же пустые камеры, и только в двух, я знала, были люди. Мы подошли к одной из камер, солдаты открыли дверь и втолкнули меня внутрь. Тут же кто-то подхватил мое обессилевшее тело и проводил до кровати, молча. Я не могла решиться посмотреть на этого человека.

– Рина… Что они сделали с вами? – капитан Линкок. Как же я рада была слышать его голос, но так и не могла ничего сказать в ответ, – бедняга. Что с вашей рукой?

– Капитан, – прошептала я и едва сдержалась, чтобы не разрыдаться. Медленно подняла на него глаза и встретила ужас во встречном взгляде.

– Ни слова больше, я всё понял. Ложитесь, вам нужно прийти в себя. У меня осталось немного еды и воды, сейчас!

– Не надо. Я просто хочу, чтобы вокруг не было белого. И всё.

Капитан помог мне улечься в постель, укрыл одеялом и сел на край кровати. Потом встал и начал тревожно ходить туда-сюда.

– Капитан, что случилось с Риной? Что они сделали с ней? – слабый голос Франца из соседнего угла.

– Рей! – капитан неожиданно громко ударил в решетку и почти закричал, – посмотри, что с Риной! Это белый карцер! Бедная девочка, как она пережила всё это?

– Да за что?! – воскликнул Франц, Рей не отвечал. – Она же ни в чем не виновата.

– Командующий! Ваше молчание ничего не решит! Они чуть не убили Рину! – капитан продолжал бушевать. – Мы должны что-то сделать, если сидеть здесь сложа руки, то Совет замучает кого-нибудь из нас до смерти! А начнут именно с Рины.

– Они провоцируют меня, – спокойный тихий голос из другой камеры, – если я покажу свою слабость, то никому не спастись точно.

– Да прекратите! Какая слабость! Защитить нашу Рину это не слабость! Да что я говорю, вы же не видите её. По одним глазам понятно, каково ей пришлось. А она страдала за нас с вами! За сильных и смелых мужчин! У нее, похоже, сломана рука, она вся исхудала. Да и кто знает, что ещё…

– Капитан прав, мы должны что-то сделать, – опять Франц.

– Успокойтесь. Мы ничего не можем предпринять, пока находимся здесь. Если вы думаете, что я не представляю себе, что происходит в белом карцере, то ошибаетесь. Я сам лично отправил туда не один десяток людей. Но если мы будем убиваться мыслями о том, что случилось, то точно не найдем выход.

– Пожалуйста, не кричите… – я не хотела слушать все эти бессмысленные разговоры. Я закрывала глаза и перед глазами вставали белые стены. Больше всего на свете мне нужно сейчас уснуть и не видеть никаких снов.

– Простите, Рина, – капитан снова вернулся к постели, – вам нужен покой. Отдыхайте. Все замолчали, я не слышала никакого движения и в скором времени уснула. По крайней мере, на какое-то время я в безопасности. Мне снились события прошедших дней, всё смешалось в моей голове – побег сквозь лес, смерть Гальера, умирающий Франц, черные глаза Рея, выстрелы, хромающий Линкок, всё время повторяющий «бедная девочка». Я просыпалась и проваливалась в сон вновь и вновь, пока меня не разбудил капитан. Принесли еду, обед. Я проспала почти сутки.

Мы едва успели доесть, как открылась дверь в конце коридора, и внутрь зашли Судья и женщина в белом платье с розовым поясом. Опять они что-то хотят от нас, от меня. Я сжалась и села на кровати как можно дальше, Линкок прикрыл меня, встав напротив.

– Ну что же, пришло время поговорить снова, – Судья взял из открытой камеры стул и сел посреди коридора так, чтобы всем было его видно. Женщина заняла место у него за спиной.

– Мы пришли к вам с предложением, – её голос был звонким, как у молодой девочки, хоть по внешности ей нельзя было дать меньше пятидесяти.

– Совершенно верно. Командующий Рей, – старик обернулся к нему, но Рей сидел спиной к решетке, – мы вернули вам вашу подружку, живой. Считайте это нашим уступком. Мы никого больше не тронем, если вы согласитесь выйти к солдатам и сказать им то, что нужно.

– Нужно кому? Вам? – Рей всё так же не оборачивался и говорил спокойно. Франц сел в кровати и слушал, Линкок стоял, опершись на костыль и тоже напрягся, а я даже не шевелилась.

– В первую очередь вам. Если вы хотите сохранить жизни тем троим, в соседней камере.

– У меня нет никаких гарантий, что с ними ничего не случится.

– Рей! Не соглашайся ни на что! Они же просто используют тебя, чтобы прикрыть свои промахи! – Франц набрался сил и крикнул, но никто не отреагировал на его слова.

– Ваши гарантии в соседней камере, они все живы и практически здоровы, – старик усмехнулся.

– Ну да. Простреленные ноги и руки у капитана, отсутствие лечения у Франца. И белый карцер. Я не верю вам.

– А мы не верим вам, Рей, – снова в разговор вступила женщина. – Вы хитрый и продуманный солдат. И мы понимаем, что вы не станете с нами сотрудничать, даже если мы сохраним этим людям жизнь или убьем их. Поэтому нам проще избавиться от лишнего груза и поработать только с вами. Думаю, что солдаты скорее поверят, что вы убили своих товарищей и сбежали. Да и мировое сообщество устроит такая история.

– Так почему вы до сих пор не сделали этого? –