ли подобное наставление пригодно в наше время, ибо сомневаюсь, чтобы расколы когда-либо кончались добром; более того, если подойдет неприятель, поражение неминуемо, так как более слабая партия примкнет к нападающим, а сильная – не сможет отстоять город.

В компании подобная идея удержания управления присоединенной структурой путем поддержания в ней распрей (разделяй и властвуй) находит свое выражение в виде концепции сдержек и противовесов. Нередко руководитель, придерживающийся этой концепции, выглядит достаточно мудрым. Однако эта концепция в какой-то мере оправдывает себя лишь в спокойные времена.

Я сказал «в какой-то мере», потому что в этом случае мы укрепляем управляемость за счет сильного снижения ее эффективности, поскольку топ-менеджеры более заняты борьбой друг с другом, вовлекая в нее и своих доверенных подчиненных, нежели решением важных и перспективных для компании вопросов. И если приемлемую степень управляемости компании можно заметить невооруженным глазом, то снижение эффективности ее работы можно списать на какие угодно факторы, от снижения мировой конъюнктуры до технической революции или прихода нового поколения сотрудников, – тем более что концепцию сдержек и противовесов широко используют и другие компании.

Именно поэтому иногда малый бизнес, с одной стороны, рад быть партнером крупной корпорации, а с другой стороны его потрясает низкий уровень эффективности ее работы, обилие в ней бестолковой бюрократии и сотрудников с низкой деловой и организационной культурой.

И, наконец, в тяжелые времена противоборства с другими компаниями политика «Разделяй и властвуй» делает эти времена еще более тяжелыми из-за отступничества части высшего управленческого персонала: топ-менеджеры, видя, что их руководитель не особенно обременяет себя этическими ограничениями в отношениях с ними, также не считают себя обязанными следовать ей в отношении с ним, когда обстоятельства это позволяют.

125

Венецианцы поощряли вражду гвельфов и гибеллинов в подвластных им городах – вероятно, по тем самым причинам, какие я называю. Не доводя дело до кровопролития, они стравливали тех и других затем, чтобы граждане, занятые распрей, не объединили против них свои силы. Но, как мы видим, это не принесло им пользы: после разгрома при Вайле сначала часть городов, а затем и все они, осмелев, отпали от венецианцев. Победные приемы изобличают, таким образом, слабость правителя, ибо крепкая и решительная власть никогда не допустит раскола; и если в мирное время они полезны государю, так как помогают ему держать в руках подданных, то в военное время пагубность их выходит наружу.

Мы видим, что Макиавелли никоим образом не разделяет приписываемый ему принцип «Разделяй и властвуй», существовавший задолго до его рождения, а, напротив, считает его применение по отношению к собственным подданным верным признаком слабости правителя.

Другое дело, если нам удается разобщить и рассорить силы, поддерживающие неприятеля!

Однажды к лагерю полководца подошли и осадили с двух сторон неприятельские войска: с запада – войска одного враждебного княжества, а с востока – другого. Понимая, что ему не справиться с ними обоими, полководец ночью велел открыть западные ворота и стал посылать в сторону неприятеля и пеших, и повозки с факелами, освещавшими дорогу. Через некоторое время его люди, не дойдя до неприятельских позиций, возвращались обратно. На следующую ночь он повторил тот же маневр. Полководец, осаждавший его с востока, испугался, что наш герой вошел в сговор со своим западным противником, и увел свои войска прочь. Западный противник, увидев, что восточный увел свои войска, не захотел вступать в сражение в одиночку и тоже ретировался.

В этом примере принцип «Разделяй и властвуй» и уместен, и этичен!

126

Однако многие полагают, что мудрый государь и сам должен, когда позволяют обстоятельства, искусно создавать себе врагов, чтобы, одержав над ними верх, явиться в еще большем величии.

Слова «многие полагают» означают, что Макиавелли не имеет твердой позиции на этот счет. С одной стороны, практика показывает, что этот прием – например, раскрытие мнимых заговоров или маленькая победоносная война – весьма результативен; с другой стороны, Макиавелли все же считает нужным от его одобрения дистанцироваться. Но он не разъясняет свою позицию, поэтому я рискну сделать это за него.

Пока идет следствие по мнимому заговору или идет маленькая война, текущая информация не позволяет народу сделать уверенного заключения о подлинной причине этого события. Однако по окончании пыль оседает и контуры события постепенно проступают более отчетливо, а также появляются разного рода утечки информации, благодаря чему есть значительный риск, что данное плохо повлияет на имидж правителя: ведь обязательно будут и пострадавшие от его затеи, и их родственники.

Кроме того, поскольку подлинные причины знают организаторы этого события и их помощники, то в их глазах правитель может являться сильным игроком, но человеком, не чурающимся зла, и при подходящем случае они не будут испытывать муки совести, предавая его. Ведь необходимость в таком поступке в государственных интересах, что могло бы его оправдать, весьма сомнительна; скорее он проявляет себя в нем не как государь, а как частное лицо, чтобы, говоря современным языком, накачать себе рейтинг!

127

Скажу лишь, что расположением тех, кто поначалу был врагом государя, ничего не стоит заручиться в том случае, если им для сохранения своего положения требуется его покровительство. И они тем ревностнее будут служить государю, что захотят делами доказать превратность прежнего о них мнения. Таким образом, они всегда окажутся полезнее для государя, нежели те, кто, будучи уверен в его благоволении, чрезмерно печется о своем благе.

Хоть и говорят, что старый друг лучше новых двух, но это точно относится к дружбе, а не к совместной работе, да еще в условиях соподчиненности. Поэтому долгие добрые отношения нельзя рассматривать как гарантию полезности человека, когда речь идет о работе или службе. Мы тут можем вспомнить о том, что люди больше опасаются подвести того, кто внушает им страх, чем того, кого они любят или с кем дружат.

Я заметил, что когда компанию возглавляют равноценные партнеры, из которых один скорее внушает подчиненным страх, чем любовь, а другой – скорее любовь, чем страх, то подчиненные, завидев их обоих, в первую очередь стараются поприветствовать того, кто внушает им страх, а на второго в тот момент не обращают внимание, а то и вовсе забывают с ним поздороваться.

Поскольку у Макиавелли речь идет о тех, кто поначалу был врагом правителя, а теперь от него полностью зависит, то, разумеется, его мотивация оказаться полезным правителю и тем самым снять с себя всякие подозрения в нелояльности будет значительно сильнее, чем у того, кто может почивать