— Согласен с вами, — кивнул Аллейн.

— Возьмите хоть того малого, у которого мы только что были, — продолжал Фокс, словно споря с кем-то. — Не поймешь его! А ведь в своем деле он наверняка хорош, как вы думаете, сэр?

— Вне всяких сомнений.

— Ну вот! В своем деле хорош, а поговоришь с ним, и покажется, что как раз наоборот, провалит и пьесу, и актеров, и вообще весь свой театр. Таким образом, — подытожил Фокс, — я и спрашиваю себя, а такой ли уж он простак, каким кажется?

— То есть думаете, прикидывается, а, Фокс?

— Не поймешь этих шутников, — пробормотал Фокс, отерев лицо широкой ладонью, отбросив этим жестом Томаса Анкреда и все его причуды. — Так, насколько я понимаю, — продолжал он, — нам предстоит пообщаться с доктором?

— Боюсь, что так. Я посмотрел расписание поездов. Ближайший — через час. Приедем на место к середине дня. Возможно, придется переночевать в деревне. Самое необходимое прихватим в Ярде. Я поговорю с прокурором и позвоню Трой. Вот только всего этого мне и не хватало!

— Да, но теперь уж вроде не отвяжешься, как думаете, мистер Аллейн?

— Кое-какие надежды у меня еще есть. Пока в рассказе Томаса, в общем, ни к чему толком не прицепишься. Ну, кто-то теряет банку с крысиной отравой, и она находится в мансарде. Кто-то читает книгу про бальзамирование трупов, и на этом шатком основании выстраивается целая теория. Да в суде нас на смех поднимут.

— Допустим, мы получаем ордер на эксгумацию. Допустим, в теле обнаруживаются следы мышьяка. Все равно это, похоже, ничего не доказывает, если говорить опять-таки о бальзамировании.

— Напротив, Фокс, — возразил Аллейн, — если следы мышьяка действительно будут обнаружены, я бы сказал, это доказывает все.

— Не совсем вас понимаю, мистер Аллейн. — Фокс медленно повернулся и внимательно посмотрел на спутника.

— Должен сказать, что совершенно не уверен в собственной правоте. Надо осмотреться. Так, приехали. Все объясню по пути в эту чертову деревушку. Пошли.

Аллейн зашел к заместителю комиссара, который со знанием дела заговорил о положении следователя, ведущего дело, свидетелем по которому может выступить его жена.

— Конечно, мой дорогой Рори, если дело дойдет до суда и вашу жену вызовут в качестве свидетеля, нам придется пересмотреть свою позицию. Насколько мне известно, прецедентов такого рода у нас нет. А пока, мне кажется, вам стоит обсудить это дело именно с ней, а не с кем другим — с Фоксом, например. Поезжайте туда, поговорите с тамошним терапевтом, возвращайтесь и поделитесь, что вы обо всем этом думаете. Морока, доложу я вам, если, конечно, дело дойдет до дела. Ладно, удачи.

Уходя, Аллейн прихватил с собой второй том работы по судебной медицине. В нем говорилось по преимуществу о ядах. Уже в поезде он отчеркивал некоторые абзацы и в конце концов протянул книгу Фоксу. Старый приятель нацепил на нос очки, сдвинул брови и тяжело, с присвистом, задышал, что с ним неизменно происходило при чтении.

— Н-да, — заметил Фокс, снимая очки. Поезд приближался к Анкретон-Холту. — Да, это, конечно, меняет дело.

Доктор Герберт Уизерс был невысокий, умеренно упитанный мужчина, от которого, как обычно от всех упитанных людей, веяло довольством и благополучием. Он вышел встретить гостей в холл; при этом откуда-то из комнат донеслись обрывки репортажа о скачках. Бросив беглый взгляд на визитку Аллейна, он проводил их с Фоксом в кабинет врача, где сел за стол с поспешностью, за которой угадывалось хорошо скрываемое желание как можно скорее покончить с этим визитом.

— Какие проблемы? — осведомился он.

Это было рутинное начало, и Аллейну даже показалось, что вопрос вырвался у доктора Уизерса невольно.

— Не возражаете, если я попрошу вас прояснить несколько моментов, связанных со смертью сэра Генри Анкреда?

Безразличное врачебное участие сменилось более острым и пристальным взглядом.

Доктор Уизерс сделал резкое движение и посмотрел сначала на Аллейна, потом на Фокса.

— Если в этом есть необходимость, разумеется. — Он сперва взглянул на визитку Аллейна, которую держал в руке. — Вы ведь не хотите сказать… — начал он и резко осекся. — Ладно, что вас интересует?

— Наверное, лучше рассказать обо всем по порядку. — Аллейн вытащил из кармана копию анонимного письма и протянул его доктору Уизерсу. — Сегодня утром мистер Томас Анкред принес нам восемь точно таких же писем.

— Полная чушь. Бред. Дикость. — Доктор Уизерс вернул письмо.

— Надеюсь, вы правы. Но когда такая дикость доходит до нас, приходится реагировать.

— Так чем могу быть полезен?

— Доктор Уизерс, вы подписали свидетельство о смерти и…

— …и не должен был этого делать, если не был стопроцентно уверен в причинах смерти сэра Генри? Это вы хотели сказать?

— Именно. А теперь, чтобы забыть про эти письма, будьте так добры, объясните нам, только попроще, что вызвало смерть сэра Генри?

Доктор Уизерс заколебался, но потом прошел все-таки к картотеке и вытащил папку.

— Вот, прошу вас. Его последняя медицинская карта. Я регулярно навещал его в Анкретоне. Тут записи последних шести недель.

Аллейн посмотрел на карту. Тут, как обычно, были проставлены даты с соответствующими записями. Разобрать большинство из них было сложно, но последняя запись сомнений не вызывала: «Скончался. Между половиной первого и двумя ночи. 25 ноября».

— Ясно, — кивнул Аллейн. — Благодарю вас. А теперь не переведете ли кое-что из этого?

— Он страдал, — сердито заговорил доктор Уизерс, — от гастрита и сердечной недостаточности. Диету практически не соблюдал. Говорят, накануне вечером он ел черт знает что, пил шампанское и к тому же, что с ним бывало нередко, сильно разозлился на что-то и пришел в ярость. По обстановке спальни я сделал вывод, что он умер от жестокого приступа гастрита, за которым последовала остановка сердца. Могу добавить, что, знай я, как он провел вечер, вполне мог предвидеть такое развитие событий.

— То есть могли бы предвидеть смерть?

— Это был бы в высшей степени непрофессиональный прогноз, — огрызнулся доктор Уизерс. — Я мог бы предвидеть серьезнейшие осложнения.

— Так, говорите, диету он нарушал?

— Да. Не постоянно, но бывало.

— И тем не менее выкарабкивался?

— Да, но, как говорится, хорошего понемножку.

— Да. — Аллейн задумчиво посмотрел на медицинскую карту. — А теперь, будьте любезны, опишите, пожалуйста, спальню и положение тела.

— А вы, главный инспектор, в свою очередь, не будете ли любезны объяснить, есть ли у вас какие-либо причины задавать все эти вопросы, кроме совершенно идиотских анонимок?