Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Супруги молча сидели в столовой и, конечно, вспомнили, что всего неделю тому назад Верховный Председатель в очередном обращении к народу клеймил разгильдяйство и безответственность. В конце обращения он предложил образовать общественную колонну по борьбе с этим возмутительным явлением. Появился новый звонкий лозунг: «Ударим по разгильдяйству». Уже на следующий день после обращения, стихийно, под руководством Надзорного комитета на местах образовались ячейки организации с коротким названием «УДАРАЗ», и «ударазцы» приступили к активному выявлению разгильдяев, где только удавалось их найти и выявить. Аполлон Иванович уже почти неделю был активным институтским «ударазцем». В сложившейся ситуации это обстоятельство его удручало чрезвычайно.
События развивались стремительно. По результатам расследования комитет решил, а точнее, как положено по инструкции, предложил составу смежного суда отправить директоров институтов на пенсию досрочно, без сохранения содержания. Сотрудники обоих институтов посчитали, что директорам сильно повезло — по составу проступка они могли получить наказание гораздо серьезнее. А вот Аполлону Ивановичу пришлось два года перевоспитываться в зоне исследовательских разгильдяев. Венере же Петровне, как жене перевоспитуемого, определили проживание на периферии в качестве завхоза на ферме разведения узкокрылых. В итоге комиссия комитета посчитала признать работу институтов положительной и путем их объединения создать «Центр противодействия и развития насекомых» с сокращенным названием «ЦЕНТРОПРОПРАЗ». Сотрудники результатом реорганизации остались довольны. По крайней мере, теперь уход с работы на местном жаргоне «слинять», можно было объяснить встречными местными командировками.
* * *
Зима в этом году выдалась какая-то невнятная, то выпадет снег, то растает. Народонаселение устало переодеваться с осени в зиму и наоборот. В дальних поселках и небольших городах произошли некоторые волнения с демонстрациями и лозунгами «Даешь зимнюю погоду». Правительство едва успевало направлять в отдаленные районы разъяснительные бригады, и только к концу декабря, в канун текущего года, ударил мороз. Волноваться народу стало холодновато, и недовольства как-то исчезли сами собой.
Аполлон Иванович на зоне перевоспитания, сокращенно «ЗП», находился уже почти четыре месяца. Он отпустил бороду и усы и выглядел не так элегантно, как в институте. Соперевоспитуемые называли его «Тараканом», с явным намеком на его институтскую деятельность и отпущенные на зоне усы. Его сотоварищи по спальному помещению практически все имели характерные имена, как правило, каким-то образом связанные с их деятельностью до попадания на зону. Здесь сосуществовали несколько «Кварков» различных цветов, химических элементов, были и экзотические «Квазары», и множество «Кластеров». Встречались и более приземленные имена от «Банщиков» с «Буфетчиками» до «Боссов» с «Референтами». При необходимости, чтобы отличаться друг от друга, к именам прибавляли дробные числа, где числитель означал отличие имени одного от другого, а знаменатель количество ходок в зону, по гражданским понятиям — количество решений суда. Руководство «ЗП» снисходительно относилось к этой системе наименований, имея свою нумерацию перевоспитуемых.
Сегодня с утра Аполлон Иванович с «Кварком сто, дробь два» осваивал новую лазерную пилу на выделенной делянке. Старые модели, весьма тяжелые да еще с пятидесятикилограммовыми экранами, руководство «ЗП» постепенно заменяло на более современные. Они оба неспешно выбрали средних размеров ствол, выставили визиры установки. «Кварк», недолго покряхтев, закрепил экран и таблички, предупреждающие об опасности. Оставалось нажать кнопку. В этот морозный, тихий день по делянке шлындал, как всегда без дела, «Референт тридцать три, дробь один», за которым закрепилось неприятнейшее свойство — «шуршать» руководству «ЗП» на перевоспитуемых. Это, так сказать, «шуршание», как правило, приводило перевоспитуемых к серьезным неприятностям. Заслышав мурлыканье «Референта» где-то впереди за стволом, Аполлон Иванович нажал кнопку. Луч лазера с шипением секунд за десять сделал косой разрез на стволе. Высокая ель с шумом рухнула на ближайший подлесок. Когда легкая снежная пыль рассеялась, Аполлон Иванович с напарником увидели невдалеке от рухнувшего ствола ошеломленного «Референта». Картина представилась удивительная. «Референт» стоял без движения с широко открытым ртом и выпученными глазами. Верхняя часть форменной шапки отсутствовала. На макушке, где должна была находиться шевелюра, виднелась обожженная, еще дымящаяся кожа. Все трое несколько секунд стояли в неподвижности от неожиданности увиденного.
Дикий рев «Референта» огласил выделенную делянку. Его столбняк прошел и моментально превратился в беспорядочную беготню с нечеловеческими стонами вокруг стволов отдельных деревьев. Испытателям новой установки необходимо было что-то предпринять. Поймать «Референта» удалось довольно быстро по причине того, что беготня его приобрела системный характер. Он нарезал восьмерки одну за другой вокруг всего лишь двух стволов. А вот прекратить дикий рев удалось не сразу и только после того, как макушка бегуна была присыпана свежевыпавшим снегом. С большим трудом, уже тихо стонавший и обезумевший более от страха, чем от боли, «Референт» был доставлен к медику «ЗП».
Это происшествие руководство «ЗП» расследовало по методу скоростного реагирования. Действия Аполлона Ивановича оценили в месячное его пребывание в отдельной спальной комнате с пониженным комфортом до второго уровня. «Кварку» предписали безобеденное существование в течение недели. После этого случая соперевоспитуемые дали Аполлону Ивановичу имя «Лазер один, дробь один», а к «Референту» прилепилось несколько обидное имя «Головешка».
До помещения Аполлона Ивановича в отдельную спальную комнату он один раз в месяц получал письма от Венеры Петровны, в которых она описывала свою периферийную жизнь. Уже со второго послания в ее словах появилась нежная тоска по их совместной жизни до разлуки, и пока что редкие слова любви приятно удивляли Аполлона Ивановича. По истечении месяца Аполлона Ивановича переместили в отдельное спальное помещение с еще более пониженным комфортом до третьего уровня. Причиной тому послужила банальная ситуация — его интеллигентская бытовая рассеянность. На призыв воспитателя сообщить о его пребывании на месте фразой: «номер такой-то внемлет» он отреагировал словами: «Лазер на месте», что являлось грубейшим нарушением «Инструкции о порядочности». Это обстоятельство кого угодно могло повергнуть в унылое состояние, но только не Аполлона Ивановича. Его уже некоторое пребывание в «ЗП» привило ему привычку — ничему не удивляться, ничего не просить и верить всему сразу и навсегда, тем более, что второй и третий уровень комфортности отличались весьма незначительно, уменьшенными размерами спальни и туалетного удобства. Единственное, что серьезно, но только первые несколько дней беспокоило Аполлона Ивановича, — это отсутствие выключателя, пришлось привыкать к постоянному яркому освещению спальни. Кормили его неплохо, так что воспитательный процесс
