и сами уже можете догадаться, – но как это произошло, вы не знаете, а чтобы узнать это, нам придется мысленно перенестись с острова в портовый город Капиталь, причем на несколько месяцев назад.

Представьте себе утро после кораблекрушения. Взволнованный Майкл стоит в порту Капиталя у причала. Он ждет прибытия четырех кораблей с детьми. Они должны прибыть сегодня.

Майклу опять повезло. Как внуку президента, ему разрешено стоять на причале у самого края, а не тесниться со всеми остальными встречающими за оцеплением: прошел уже час с того времени, когда корабли должны были пришвартоваться, но они даже не показались на линии горизонта.

– Всё ли с ними в порядке? – озабоченно обратился Майкл к толстому репортеру по фамилии Толнесс, который стоял рядом с ним и невозмутимо покуривал трубку.

У господина Толнесса было задание от газеты написать интереснейший репортаж о прибытии урбийских детей в гостеприимную Терранию. От скуки ожидания он разговорился с Майклом и уже порадовался счастливой находке: в объектив его камеры попал не просто внук президента, но еще и инициатор этой детской эвакуации! Ведь Майкл рассказал ему – гордо и подробно, не дожидаясь наводящих вопросов, – всю историю: про корзину для бумаг господина Грана, про письмо Штефана, выброшенное в эту корзину, про совещание деда с господином Марэ – короче, толстому репортеру бесплатно досталась самая «хорошенькая» история из всех, какие попадались на кончик его пера. Он благодарно похлопал Майкла по плечу, а чтобы успокоить тревогу мальчика, добавил:

– Да все будет в порядке, молодой человек. Зачем зря нервничать…

Майкл перебил невозмутимого толстяка.

– Вы думаете, он не забудет повязать зеленый шарфик? – спросил он.

– Кто? – растерянно спросил господин Толнесс. – Зеленый… для чего?

– Штефан Морин, – объяснил Майкл. – Чтобы я его сразу узнал! Я его попросил в письме, но ведь не у каждого мальчика есть зеленый шарфик, и смог ли он купить такой специально для этого случая? Ведь в Урбии идет война… – Он вздохнул. От волнения его одолела болтливость. – Господин Толнесс, вы же представить себе не можете, как я жду Штефана Морина. У меня уже сил нет стоять здесь и ждать… Он мой лучший друг, вы понимаете?

– Но ты же его совсем не знаешь, – с сомнением напомнил репортер.

– Это неважно! Мальчик, которому пришла в голову такая мысль, уже мой лучший друг.

Господин Толнесс улыбнулся и мечтательно продекламировал:

– «И я был когда-то таким же, счастливым зеленым юнцом…»

Майкл не понял, что имеет в виду репортер, и продолжал болтать:

– Вы знаете, господин Толнесс, я всегда мечтал иметь брата. Но только не знал, старшего или младшего. И тут я получаю сразу обоих: Штефана и Томаса… Надеюсь, что они приедут! – добавил он с внезапным приливом страха и снова, в который уже раз, принялся вглядываться в пустую линию горизонта, не показались ли там корабли.

Начался холодный мелкий дождик и уже не переставал опрыскивать ожидающих. Нет, они не промокли насквозь, тем более Майкл в своей кожаной куртке и спортивных ботинках на резиновой подошве. Но неуютное чувство сырости прокралось ему за шиворот, ознобило спину и немного остудило пыл его возбужденного ожидания. Мрачным взглядом он окидывал серый горизонт, подрагивающий под дождем. Ему вдруг показалось бессмысленным стоять здесь и ждать чего-то несбыточного… А ведь Майкл никогда не унывал! Он даже славился своей неизбывной веселостью, а тут вдруг такие дурные предчувствия!

– Если бы светило солнце, они бы уже давно были здесь! – убежденно сказал он, хотя господин Толнесс не видел в этом никакой логики.

Репортер продолжал похлопывать его по плечу:

– Молодой человек, – он затянулся дымящей трубкой, которая грозила погаснуть под дождем, – молодой человек, я старый член общества неунывающих, и я тебя уверяю, что нет причин для напрасного беспокойства. В конце концов, нет ничего удивительного, что после ночного происшествия корабли задерживаются на час-другой. Это надо принимать в расчет.

«Какое еще происшествие, бога ради?» – сокрушенно подумал Майкл и почувствовал, как неведомый страх подкрался к нему еще на шаг ближе.

– В новостях же сообщали, – продолжал господин Толнесс, – что все дети спасены. Да и откуда тебе знать, что оба твои брата Морин плыли как раз на «Огненной Земле»? С большой вероятностью они находились во время аварии на одном из трех других кораблей и спокойно спали.

– Господин Толнесс, – вскричал Майкл, – господин Толнесс, о чем вы вообще говорите?!

Репортер удивленно заглянул ему в лицо:

– Как, разве ты не знаешь? – Он порылся в карманах своего плаща. – Ты не читал утренний выпуск? Я думал, все твои страхи связаны именно с этим… – Он достал газету и указал на первую страницу.

Майкл вырвал газету у него из рук. И увидел заголовок, напечатанный жирным шрифтом:

ЗАТОНУЛО СУДНО, ПЕРЕВОЗЯЩЕЕ ДЕТЕЙ!

ВСЕ ПАССАЖИРЫ СПАСЕНЫ!

Как уже сообщалось, один из четырех кораблей, перевозящих детей, «Огненная Земля», напоролся на мину и затонул в течение получаса. Благодаря усилиям капитана и команды все пассажиры были спасены. Перевозка пассажиров на спасательных шлюпках на другие суда осуществлялась оперативно и в образцовом порядке. Прибытие транспорта ожидается сегодня в первой половине дня. Приходится принимать во внимание возможное опоздание.

Майкл еще не дочитал до конца, как среди ожидающих возникло волнение и беспокойство, и похлопывания господина Толнесса превратились в радостный удар по плечу.

– Ну вот и корабль! – воскликнул он.

И действительно, вдали показался корабль и послышался слабый гудок. Майкл еще не отошел от своей тревоги, чтобы так быстро переключиться на неомраченную радость встречи. А тут опять произошло что-то новое. Из здания управления порта выбежал мужчина – кажется, тоже репортер, – взволнованно помахивая какой-то бумажкой. Его мгновенно окружили газетчики. Господин Толнесс тоже ринулся туда.

– Там что-то новое! – крикнул он Майклу. – Я сейчас вернусь!

«Может быть, закончилась война!» – с надеждой подумал Майкл, но тут же сказал себе, что такая новость разнеслась бы по стране быстрее, чем ее узнали бы все репортеры Террании. Он внимательно смотрел в сторону журналистов. Господин Толнесс уже возвращался. Он улыбался мальчику так ненатурально, что Майкл сразу понял: что-то не так.

– Что случилось? – спросил он, хватая репортера за рукав.

– Да, – сказал господин Толнесс, доставая из кармана носовой платок. И принялся основательно прочищать нос. Он зажимал одну ноздрю и дул в другую, потом наоборот, потом осторожно промокнул верхнюю губу и уже делал попытку начать все сначала.

Майкл с усилием дернул его за руку.

– Говорите же, господин Толнесс… – его голос вышел каким-то сплющенным из внезапно пересохшего горла, – что случилось?

Репортер сунул платок в карман и неуверенно посмотрел в глаза Майкла.