даже Святой Покон, — сел Иерон посреди комнаты в ту же позу, в которой встретил Нарату, — а без опыта какая польза будет народу? Чем стану лучше новорождённого?

— Интересно, у Светлых принято так разговаривать или… — пробормотала Нарата незаконченную мысль, оборванную, чтоб не казаться невежливой. Всё же Светлые имеют другие понятия о приличиях.

— И сама Свет, — Иерон поднял голову на самку. — Об этом забывают и демоны, и демиурги, используй это как преимущество. Лишь презрение праведности не даёт благому проявиться всей силой и творить чудеса на пользу другим.

— Праведность — понятие относительное. Яролика считает себя правой во всём, и её страна похожа теперь на накрытый стол, сытный, но забытый. Вроде бы и есть можно, но уже не хочется всё протухшее пережёвывать.

— Всем нам троим известно, что такое праведность на самом деле. Для того не нужны книги, искажённые безбожными жрецами. Она известна ещё с малых лет через родителей, даже если они сами являют собой дурной пример. Все знают о том, что правильно, но мало кто творит это, потому что праведность — отречение от себя ради окружающих. В том числе и от собственного мнения о том, как правильно жить.

Нарата решительно покрутила головой.

— С отречением не соглашусь… — она замялась. Титула у Иерона больше нет, называть его «Светлейшим» неправильно, а «бывшим демиургом» — оскорблением попахивает. Потому пришлось выбрать с виду безобидный вариант. — Иерон. Воплощения отреклись даже от самих себя, но их действия и желания не назвать хорошим примером. Радвер явно отрёкся от своего народа, строя жизнь себе в удовольствие — это что, праведность? А Мирдал, бродивший по мирам вместо того, чтобы мирить навов и Нашар, сколько он своим отречением допустил несчастий?

— Тот демиург отрёкся, но не служил, а сидел на заднице, как этот сейчас, бессмысленный и бесполезный. Вот почему хочу вырваться отсюда — здесь некому служить. Безразлично, верну ли себе демиуржество — власть не влекла даже тогда, когда народ меня избрал после свержения чересчур яростного и жестокого Семаргла. Но почему бы не объединить наконец Светлых и Тёмных под началом той, кто содержит в себе оба начала?

— Кажется, это не первый раз, когда будущий правитель встречает своего наставника в пещерах… — Нарата рассмеялась. — Но чем ты сам мне можешь помочь?

— Сказал уже — выбраться отсюда, — впервые за весь разговор во взгляде Иерона что-то скользнуло, но тут же исчезло, так что понять его чувства Нарата не смогла.

— Делай, — присела Нарата подле, складывая одну заднюю над другой. — Служи и будь полезным, как и мечтал.

— Приступаю. Первый урок — начинай творить добро, без того никто не послужит самой.

— Сейчас разве зло творю? Пока никого даже не убила, — Нарата абсолютно непонимающе уставилась на Демиурга. — Или ты решил, что раз в ком-то Тьма, то это сумасшедшее Воплощение? Хватит уже вам всем меня учить, дайте мне самой разобраться! Если уж Тьма попала в меня ещё до моего рождения — да будет тебе это известно! -то она — настолько же я, насколько и Свет!

— Сейчас не творишь добро, а бранишься. Пусть Тьма будет, только с какой целью её используешь? Не понимаю до сих пор, почему Аменемхат отказался от соединения двух начал, что пытался совершить предшественник Радвера вместе со своей соборной. Быть может, если бы нашаране не покинули нас, драконам хватило бы воли противостоять Яролике. И современные хардольцы походили бы на нашаран.

— Значит, как раз сейчас и подошло время для определения. Ведь так и говорится — всему своё время, — Нарата присела рядом с Иероном, улыбнувшись. — А Тьму я использую в подходящий момент.

Глава двадцать вторая

Старый-добрый враг

— Время на ваши эксперименты у меня появятся позже, — Шеш сразу заявил драконам из Ардина, выйдя с ними в лабиринт. — Сначала стоит довершить уговор с Мирдалом.

— Другого уговора, помимо проверок технологий на тебе, у нас нет, — Яролан пожал крыльями.

— Это часть договорённости, — бросил Шеш, спокойно оглядываясь по сторонам. — Я согласился помочь вам, но только мне решать, когда и как. Навы не нападут сию же минуту, а если это и произойдёт, то закончить эксперимент вы всё равно не успеете.

— Доверять Мирдалу можно, а вот наву нельзя, они своё слово не держат, — Яролан покачал головой. — Последний раз тебя просим. Надолго мы тебя не займём.

— Это как посмотреть, — маска двинулась верх-вниз. — Кроме всего сказанного, Аменемхаты вполне могут сдержать угрозу, если она появится в ближайшее время. После игры Зареславы я чувствую себя значительно ослабленным, а потому ваш эксперимент будет неточен. Кроме того, сейчас Нарате помощь нужнее. Я не знал, с кем именно она отправится к демиургу, и в результате она подвергается куда большей опасности. По счастью, Мирдал предусмотрел и это. Потому вместо вашего эксперимента, что начнётся уже завтра, я предложу вам ещё один, не менее интересный — забраться прямо в покои Радвера

— Это глупо, — Норар озвучил вердикт незамедлительно. — Кроме того, мы же договорились! Конечно, эксперименты и вправду лучше проводить на здоровое состояние, иначе его результаты будут неточными…

— Я не отказываюсь от договора. Небольшая отсрочка будет полезна и вам, и мне, и Нашару. Тем более что до вашей лаборатории нужно пройти на семнадцать развилок больше, чем до места, где мы необходимы.

— Скажи всё заранее и больше не меняй своего слово, иначе и мы не будем того чураться! — навёнок презрительно посмотрел на Яролана.

— Я и сам толком не знаю. Навы не способны предугадывать будущее, лишь некоторые из нас чувствуют колебания в пространстве, приводящие к значимым для драконов событиям, — Шеш на ходу скребнул когтями по земле. — Сейчас такое событие я чувствую особенно остро, а значит, оно произойдёт очень скоро. Нарата слишком значима для этого мира, ну или, по крайней мере, для сил, обитающих в