– Тайту уже совсем рядом! – Джинким потянул поводья. – Если прибавим шагу, через час будем на месте.

Пришпорив коня, он понесся вниз по склону холма.

Не доехав несколько сот метров до городских ворот, кортеж сделал привал. Беатриче не поняла, почему остановились, – ведь они были почти у цели. Маффео все разъяснил ей:

– Хубилай не может появиться в своей столице, как оборванный пастух, – народ этого не поймет. Ему надо сменить одежду и пересесть в паланкин, как подобает великому хану.

Когда привал кончился, караван снова двинулся в путь. Прошло немного времени – и вот они въезжают в Тайту…

Огромные, выкрашенные в красный цвет ворота гостеприимно распахнулись. На оборонительных стенах развешаны алые вымпелы – радостно развеваются на ветру… Около дюжины человек – на них топорщатся одежды придворных мужей – выбежали к воротам и бросились навстречу императорскому кортежу. Остановились рядом с паланкином Хубилая и упали ниц на пыльную дорогу, отбивая поклоны и касаясь лбами земли…

Когда наконец они поднялись, появились музыканты и танцоры, ряженные в золотых и красных драконов. Под пронзительные звуки флейты и грохот медных тарелок они стали кружиться перед императором в танце. Торжественная процессия двигалась со скоростью черепахи, сантиметр за сантиметром протискиваясь сквозь улицы Тайту…

Весь путь был запружен толпой. Люди ликовали – кричали, визжали, в восторге осыпая проезжающих цветами и зернами риса. Сзади напирали и толкали другие – все желали увидеть правителя! Кортеж с огромным трудом продвигался вперед. Стоял оглушительный шум, было невыносимо душно, люди и лошади становились все беспокойнее… Кобылица Беатриче, прядая ушами, возбужденно била копытами. Несмотря на холод, всадницу прошиб пот. Смахивать с себя цветы и зерна риса, набившиеся в шапку, рукавицы, рукава, она уже перестала, как и все остальные. Маффео, скакавший впереди нее, стал похож на цветочные фигуры с острова Майнау.

И вот взорам открылся императорский дворец. Расстояние от ворот до дворца не превышало километра, но, чтобы преодолеть его, пришлось потратить целый час. Беатриче мечтала об одном – поскорее очутиться в своей комнате, в чистой постели, надеть свежее платье, выпить горячего чаю… Но больше всего – о тишине!

Не успели они оказаться за воротами императорского дворца, как исполнилась главная ее мечта: шум сразу стих, дождь из цветов и риса прекратился. Как тихо – лишь редкие голоса, стук копыт о мостовую да ржание лошадей… Удивительно – зодчим удалось так спроектировать дворец, что сюда совершенно не проникает шум города. Как она им благодарна за эту тишину!

Навстречу ей уже бежит слуга, чтобы помочь спешиться. С трудом она все еще вытряхивала из одежды лепестки цветов и зерна риса, которые проникли даже под белье…

Все кругом занимались тем же. Некоторые отряхивались прямо как собаки, попавшие под дождь. В считанные минуты земля покрылась толстым слоем цветочных лепестков и рисовых зерен – лошади стояли по колено в этом покрывале, заглушавшем стук копыт.

Зерна, валявшегося на земле, хватило бы, пожалуй, на целый месяц нескольким сотням едоков. Откуда только взялось это изобилие свежих цветов в начале зимы… Видно, не представляла она подлинных масштабов богатства и власти, которыми обладал Хубилай-хан.

Она вообще чувствовала себя здесь сторонней зрительницей происходящего. В отличие от нее все остальные точно знали, что им делать и где. Беатриче стало не по себе, и она страшно обрадовалась, когда среди снующих вокруг людей увидела Маффео. Вид у него усталый и потерянный – скорее всего, он испытывал те же чувства, что и она.

– Маффео, как хорошо, что ты здесь! Приятно наконец увидеть знакомое лицо! – воскликнула она, подойдя к нему. – Что тут происходит? Чего мы ждем?

– Мы ждем, когда нам покажут наши апартаменты. – Маффео вытер лоб полой плаща; на верхней губе тоже блестели капельки пота.

Что-то в его лице не понравилось Беатриче – уж очень он бледен… Не болен ли?..

– Скоро за нами придут, Беатриче. Хан кого-нибудь пошлет.

Но она настроена не столь оптимистично: хан занят другими, более важными делами, не хватает ему еще беспокоиться об их размещении. Забыл наверняка об их существовании, и в этом его нельзя упрекнуть. Она собралась сама отправиться на поиски жилья: нет ничего подходящего, так переночует где-нибудь в хлеву. Неплохая перспектива – провести ночь на соломе, вместе с жуками и пауками, которых здесь хватает…

– Ненавижу пауков! – незаметно для себя произнесла она вслух.

– Что-что? – Маффео с беспокойством посмотрел на нее. – Что ты сказала?

– Дядя, Беатриче! – раздался вдруг голос Марко. – Наконец-то! Я повсюду вас искал.

Успел уже сменить дорожную одежду на платье придворного и выглядел бодрым и свежим, словно провел в Тайту не меньше двух дней. Широко раскрыв объятия, кинулся им навстречу.

– Уважаемый дядюшка! Уважаемая Беатриче! Добро пожаловать в Тайту, столицу императора! – И обнял, и расцеловал обоих, словно после долгой разлуки. – Простите, что обрушился на вас, но я так рад снова вас видеть! Надеюсь, вы хорошо перенесли тяготы длинного путешествия.

– Да-да, – подтвердила Беатриче.

Щеки пылают от его поцелуев, всего-навсего дружеских. Так принято приветствовать друг друга у жителей южно-европейских стран – до сих пор ей это не нравилось.

– Только вот… шум в ушах от этой сутолоки, – призналась она.

– У китайцев своеобразные обычаи отмечать торжества, – Марко улыбнулся. – По их понятиям, громкие звуки отгоняют злых духов и приносят счастье и долголетие. Похожий спектакль разыгрывается и по случаю наступления Нового года – они этот праздник отмечают в конце зимы. Поживете здесь подольше – привыкнете к их обычаям, поверьте мне. – Он взял ее руку. – Для меня большая радость и честь провести вас в отведенные вам покои. Прошу вас – следуйте за мной!

Они прошли вдоль роскошной галереи, мимо чудесного парка и пересекли огромную площадь. С первого взгляда было ясно: этот дворец превосходит резиденцию хана в Шангду не только размерами, но и торжественностью, и пышностью, и богатством. А ведь ни один ящик, привезенный из Шангду, еще не распакован. Все драгоценные вазы и статуи пока в повозках, мебель не расставлена, картины не развешаны на стенах. Возникло впечатление, что китайские мастера использовали вместо кирпичей драгоценные камни, а вместо дерева – чистое золото. Потрясающая, умопомрачительная роскошь!

– Вот сюда – прошу вас! – воскликнул Марко в избытке чувств, указывая на дверь, украшенную резными драконами с позолотой. – Здесь, за этими дверями, ваши покои, уважаемый дядюшка. А за следующей дверью ваши, уважаемая Беатриче. Оба апартамента соединены друг с другом. А сразу напротив… ах, – и вдруг почтительно поклонился кому-то, – прошу меня извинить!

Быстрыми, пружинящими шагами Марко устремился в ту сторону, где у дверей, по-видимому, его покоев стояла молодая девушка. Даже издали видно, как она хороша собой – настоящая красавица. На вид ей лет восемнадцать. Марко поклонился и поцеловал ей руку.