да он на заводи.

Тут приехал Вахрамей да Вахрамеевиць

100. Да взял силою у князя у Владимера,

Увёс силою Марью-ту Безсмёртну же.

Да приежжаёт-то Потык Михайлушко да сын Ивановиць

Он со вёшной со тихой да он со заводи.

Да стрецят-то ёго матушка кнегина Опраксея-королевисьня:

105. «Уш ты ой еси, Потык Михайлушко да сын Ивановиць!

Приежжал-то Вахрамей да Вахрамеевиць

Да увёс у тя Марью да Безсмёртну же!»

Да скорёхонько Михайлушко сра<я>жаицсэ,

Да круце того Михайлушко снарежаицсэ.

110. Говорит ему матушка кнегина Опраксея-королевисьня,

Да говорит-то ёму батюшко Владимер да стольнекиевской:

«Уш ты ой еси, Потык Михайлушко да сын Ивановиц!

Ты не езди ззади за Вахрамеём да Вахрамеевицом:

Потеряш ты свою да буйну голову!» —

115. «И две смерти не будёт, и без одной не миновать.

Ишше малы-ти рибята миня дразнить будут:

“Ишше здорово жинилсэ, да тибе не с ким спать!..”»

Да и брал-то Михайлушко добра коня,

Да и брал-то копьё да долгомерноё,

120. Да и брал ише сабёлку он вострую,

Ишше взял-то он палоцьку буёвую;

Да скорёхонько скакал он да на добра коня.

Да не видели поески да молодецькоей;

Да только видели: ф цистом поле курева стоит,

125. Курева-та стоит, да дым столбом валит.

Не путём он пуехал да не дорогою, —

Да церес те же он стены да городовыя,

Да церес те же новы башонки наюгольния.

Ехал он по полю-то цистому,

130. Да наехал-то он да на сырой же дуп, —

Да у сыра-та дуба да и лютая змея да и тут привязана.

Он хотел ссекци у змеи-то да буйны головы;

Да и тут-то змея-то да ёму змолиласе:

«Уш ты ой еси, Потык Михайлушко да сын Ивановиц!

135. Не секи ты у меня да буйны головы,

Отвяжи ты меня да от сыра дуба;

Да велико добро да я и зделаю!»

Да отвязывал Михайлушко змею-то да от сыра дуба.

Да поехал он по полю-то цистому,

140. Да наехал Михайлушко на бел тонкой шатёр.

Да заревел-то Михайлушко да по-звериному,

Да зашыпел-то Михайлушко да по-змеиному,

Да засвистел-то Михайлушко по-соловьиному.

Да услышила Марья да тут Бесмёртна же

145. Да срежаласе в платьё да Вахрамеёво,

Выходила ёна да из бела шатра

Да садиласе да на добра коня,

Да брала она копьё да долгомерноё

Да съежжаласе с Потыком Михайлушком сыном Ивановицом.

150. Да кони у их да розбежалисе;

Да и копьеми ёни да столконулисе, —

Да она вышыбла Михайлушка да из седла-та вон.

Да соскакивала да со добра коня,

Тут брала Михайлушка да за русы кудри,

155. Привязала Михайлушка да ко сыру дубу,

Да взяла-то у Михайлушка добра коня,

Да садилась с Вахрамеём Вахрамеевицом на добрых коней.

Да поехали ёни по полю-ту цистому.

Да ползёт-то змея-та да как веть лютая —

160. Перелизала опутинки шелковыя.

Да отскакивал Михайлушко да от сыра дуба,

Да фперёт-то веть он да ище отправилсэ.

Ишше шол веть он да по чисту полю, —

Да стоит-то же тут да бел тонкой шатёр.

165. Заревел-то Михайлушко да по-звериному,

Зашипел-то Михайлушко да по-змеиному,

Засвистел-то Михайлушко (да) по-соловьиному.

Да услыхала тут Марья Бесмёртна же;

Выходила тут Марья да из бела шатра —

170. Овёрнула Михайлушка да серым камешком.

Ишше тут-то Михайлушку славы поют:

«Не бывать-то Михайлушку да на белом свету,

Не видать-то Михайлушку да свету белого!»

Да отправились во царьсво да Вахрамеёво.

175. Да идёт-то тут Михайлушку крестовой брат, —

Да на камешки потпись была потписана:

«Тут лёжит-то фсё Потык Михайлушко да сын Ивановиц».

Выздымал-то он камешок выше лесу-то стоячево

Да пониже ён облацька ходяцёво, —

180. Он бросал-то на матушку сыру землю:

Да и надвоё камешок роскололса же.

Говорыт-то тут Потык Михайлушко да сын Ивановиц:

«Ише долго я спал, да уш веть скоро стал!»

Говорыт-то ёму тут как да крестовой брат:

185. «Ты дородно бы спал да вечно проспал бы тут!»

Говорит-то тут Михайлушку крестовой брат:

«Не ходи-ты-ко ты, Потык Михайлушко да сын Ивановиц,

Да во то же во царьсво да Вахрамеёво:

У тя ссекёт же Вахрамей да буйну голову!»

190. Не послушал крестового названа брателка,

Он пошол же во цярьсво да Вахрамеёво.

Он приходит во цярьсво да Вахрамеёво

Да заходит в полаты да белокамянны.

Да стрецят ёго Марья-та Бесмёртна же:

195. «Уш ты ой еси, Потык Михайлушко да сын Ивановиц!

Да куды же веть я да тя девать буду?

Да приедёт Вахрамей да Вахрамеевиц —

Да ссекёт у тебя да буйну голову!»

Да закинула пот перинушку пуховую.

200. Да приехал Вахрамей да Вахрамеевиц.

Говорит-то тут Марья-та Бесмёртна же:

«Уш ты ой еси, Вахрамей да Вахрамеевиць!

Кабы был эт<т>а Потык Михайлушко да сын Ивановиц,

Ише що над им да стал делать-то?»

205. Говорыт-то Вахрамей да Вахрамеевиц:

«Я отсек бы у ёго да буйну голову!»

Схватывала перинушку пуховую, —

Тут увидял Вахрамей да Вахрамеевиц

Ише Потыка Михайлушка сына Ивановиця.

210. Он хватал-то веть сабелку-ту вострую,

Он хотел секци у Михайлушка да буйну голову.

Говорит-то ёму Потык Михайлушко да сын Ивановиц:

«Уш ты ой еси, Вахрамей да Вахрамеевиц!

Это не цесть-то, хвала твоя молодецькая;

215. Ты роскуй меня на стенушку городовую,

Тода пойдёт-то твоя цесть-хвала молодецькая».

Росковал он на стенушку городовую

Ише Потыка Михайлушка сына Ивановица.

Да поехали гулеть да с Марьей Бесмёртной же

220. Да гулеть по Михайлушковой смерти-то,

Да уехали уни да ф цисто полё-то.

Да была у Вахрамея да Вахрамеевиця,

Была доци-та Марфа да Вахрамеёвна.

Говорыт-то ей Потык Михайлушко да сын Ивановиц:

225. «Уш ты ой еси, Марфа да Вахрамеёвна!

Ты сойми меня со стены да