Андрич объективно излагает точку зрения местных жителей на историю модернизации Вишеграда новыми австрийскими правителями. Можно смотреть на это как на попытку насадить немецкий порядок и дисциплину, чуждые балканской культуре с ее позицией «живи и не мешай жить другим». И правда, этот милый и сонный образ жизни, где домам ни к чему номера, потому что «и так все знают, где дом священника или башмачника», крайне притягателен как противоядие безликости существования в большом городе. Но современное промышленно развитое общество возникает только с появлением очень большого количества людей, образ жизни которых в определенной степени диктуется гражданскими властями, и то, что Андрич описывает как происходившее в Вишеграде, в конечном итоге сделалось типичным для всех Балкан.

Почему все это имеет отношение к истории Джоковича? Потому что ему присуща черта, отличающая его от соотечественников-сербов. Поговорите с кем-нибудь из них, да и с любым жителем Балкан, и они охотно признаются в такой национальной черте, как ощущение себя жертвой. И не переводя дыхания заведут разговор о том, как несправедливо с ними обошлись в Гааге, когда давали оценку преступлениям во времена войн в Югославии в 1990-х гг. Как будто им позарез необходимо либо винить кого-нибудь, либо упиваться собственной ролью жертвы. В романе «Мост на Дрине» Андрич описывает группу женщин, провожающих сыновей в армию: «Казалось, причитания и слезы были им так же дороги, как и тот, по которому они так убивались». Именно это имеет в виду английский футбольный обозреватель, журналист Джонатан Уилсон, когда пишет в своей книге «За кулисами» о том, что сербы «упиваются ролью жертв Европы» и считают себя «несправедливо угнетенными, но блистательными неудачниками».

Пожалуй, углубляться в вопросы национальных черт и стереотипных представлений слишком рискованно, однако ясно, что в психике Джоковича нет места для виктимности, рыданий и роли «блистательного неудачника». Он слишком рано понял: если он хочет достичь вершин в теннисе, ему необходимо быть дисциплинированным и абсолютно профессиональным в подходе к своему делу. Елена Генчич рассказывала, как в шестилетнем возрасте он явился на первую тренировку с полностью собранной сумкой (не забыл даже банан!). Ники Пилич назначил Джоковичу тренировку на два часа дня и обнаружил, что тот начал разминаться за двадцать минут до того. Марк Вудфорд, проработавший с Джоковичем три месяца в 2008 г. в роли консультанта, говорил, что Джокович «впитывал, как губка, всю информацию, которая могла ему пригодиться».

Интересны и слова Деяна Петровича. Этот выросший в Австралии серб так описывает свою первую встречу с 14-летним Джоковичем:

«Первым, на что я обратил внимание, были его профессионализм и преданность спорту. Впервые мы встретились в „Партизане“ [белградском спортивном клубе, где Джокович иногда тренировался], я пришел на 15 или 20 минут раньше и увидел, как он бегает вокруг корта, делает растяжки – таким он и был, перфекционистом во всем. Я увидел, что он не „из Сербии“ – будь он типичным сербом, пришел бы вовремя или опоздал на несколько минут. Сразу же было ясно, что он не похож на местных. Он всегда говорил мне, что обучение в теннисной школе Пилича в юном возрасте, да еще на таком важном этапе спортивной карьеры сотворило с ним чудо – научило помнить, что лежит у него в сумке, приходить вовремя, разминаться, растягиваться. Но у него, вероятно, уже имелись все эти задатки».

Вместе с тем через всю историю Джоковича тянется тема болезни, или, точнее, не оптимального состояния здоровья. Она достигла кульминации в 2008–2009 гг., когда во время сразу нескольких матчей Джокович брал медицинский тайм-аут или вообще отказывался продолжать игру, и стала главной темой послематчевых интервью с ним на Открытом чемпионате США.

Если не считать матча против Мохамеда Мамуна из Египта на турнире Futures в 2003 г., Джокович снимался в середине игры 11 раз: четыре раза на турнирах Большого шлема, два раза на Кубке Дэвиса, дважды на турнирах серии Masters 1000 и три раза на состязаниях более низкого уровня. Частота отказов постепенно снижалась по причинам, которые вскоре получат объяснение: его отказ продолжить четвертьфинальный матч на Открытом чемпионате Австралии в 2009 г. стал для него восьмым и с тех пор повторялся всего три раза (на момент выхода этой книги из печати). Как бы то ни было, Джокович все равно опережает по этому показателю других теннисистов из первой мировой десятки. Томаш Бердых и Жо-Вильфрид Тсонга снимались во время своих матчей по четыре раза каждый, Рафаэль Надаль и Хуан Мартин дель Потро – по два, Роджер Федерер – один (хотя он дважды вообще снимался с соревнований).

Статистических данных по количеству обращений игрока к врачу во время матча в открытом доступе нет, но к 2008 г. Джокович приобрел известность как теннисист, который берет медицинский тайм-аут так часто, что это стало производить впечатление тактической уловки. Рикардо Пьятти, тренировавший Джоковича с июля 2005 г. по май 2006 г., говорит, что зачастую здесь и вправду не обходилось без тактики. «Иногда ему становилось трудно дышать носом, – вспоминает Пьятти. – Перед отъездом в Америку я предупредил его, что там будет очень жарко и влажно и что ему придется нелегко. В Цинциннати и вправду стояла страшная жара, а во время первого круга Открытого чемпионата США было еще и влажно, а он играл пять сетов против Гаэля Монфиса. Я посоветовал ему позвать врача, если ему станет трудно дышать, да и отдохнуть заодно». В начале пятого сета после обмена ударами Джокович упал и позвал врача. Пьятти утверждает, что Джокович просто последовал его совету, чтобы выиграть время. Ему повезло: врачу понадобилось 12 минут, чтобы прибыть на корт; к тому времени Новак немного остыл и дышал уже свободнее, поэтому после массажа ноги он вернулся на корт и обыграл француза 7–5 в пятом сете.

Пьятти отвез Джоковича в Милан к отоларингологу, лечившему итальянского футболиста Андреа Пирло, у которого была такая же проблема. Специалист выяснил, что у Джоковича двойное искривление носовой перегородки, и посоветовал операцию. Эта операция состоялась в ноябре 2005 г. после завершения теннисного сезона и в целом оказалась успешной, хотя медицинские тайм-ауты продолжались.

В сентябре 2006 г., во время матчей плей-офф на Кубок Дэвиса в Сербии, играя в день открытия против швейцарца Станисласа Вавринки, Новак проигрывал 1–2 по сетам, и по окончании третьего сета позвал врача, чтобы тот сделал ему массаж ног. Встреча в итоге закончилась победой Джоковича в пяти сетах, но товарищ Вавринки по команде Роджер Федерер при виде того, что он счел чистой симуляцией, пришел в такое негодование, что сперва обыграл Джоковича в своем матче 6–3, 6–2, 6–3 и обеспечил тем самым общую победу своей сборной, а затем обрушился на серба с обвинениями. «Не верю я этим его травмам», – заявил он на главной пресс-конференции после матча, вызвав смешки у собравшихся журналистов. «Не вижу ничего смешного, – добавил он с укоризной, – я не шучу. По-моему, это просто анекдот, эти его травмы. Правила существуют для того, чтобы соблюдать их, а не злоупотреблять ими. Но он проделывал свои штучки столько раз, что мне просто надоело смотреть, как он сперва притворяется, а потом снова скачет как кролик. Я с радостью пожал ему руку, потому что я действительно рад, что обыграл его». Позднее в неофициальной беседе со швейцарскими журналистами Федерер признался: «В пятницу я был раздражен, когда он ломал комедию в матче против Вавринки. 95 % игроков пользуются этими передышками честно, а он – нет, так что правила пора менять».