Как оказалось, ни дома, ни острова Илья не знал. Да и сопровождающий из него был никудышный, потому что почти все то время, что длилась их прогулка, молчал, но за руку Софью держал крепко, словно боялся, что она может сбежать. Сбегать Софья не собиралась, не для того она так рвалась на Стражевой Камень.

Гуляли до обеда, пока кухарка не позвала их на кухню к столу. Илья ел быстро, точно боялся, что в любой момент еду могут отобрать, а кухарка поглядывала на него с жалостью, но заговорить с Софьей не пыталась. Обитатели этого дома вообще были на редкость неразговорчивыми.

После обеда снова вернулись в учебную комнату. Софья попыталась учить Илью счету, но мальчик был рассеянным и невнимательным, на вопросы отвечать отказывался, Софью слушал вполуха. Можно было бы предположить, что он боится отца, но в тревожных взглядах, которые он украдкой бросал в окно, было что-то, что Софья никак не могла понять. В конце концов стоило признать, что учительница из нее вышла никудышная.

Они безуспешно пытались сложить два и три, когда в классную комнату вошел Злотников. Он был одет в охотничью одежду, и на плече его висело ружье, а на сапоги налипли рыжие комья глины.

– Занимаетесь? – На сына он даже не взглянул, а вот Софью окинул взглядом, который очень бы не понравился Эмме Витольдовне. Впрочем, Софье он тоже не особо понравился.

– Илья очень способный ученик, – заметила она осторожно.

– Способный, но нерадивый. – Злотников многозначительно посмотрел на вазу с розгами.

– Надеюсь, этого не потребуется. – Софья выдавила из себя улыбку. – Мне кажется, мы сумеем найти общий язык.

– Вы дали мне надежду на то, что мой сын не безнадежен, Софья Петровна. Я рад и надеюсь, что вы не откажетесь поужинать с нами. Обычный тихий ужин в кругу семьи и друзей.

Конечно, она не откажется! Тихие семейные вечера весьма ее устраивают.

Дожидаться ответа Злотников не стал, словно не допускал саму возможность отказа.

– Вот и замечательно! – сказал бодро. – Я распорядился, чтобы вам приготовили комнату, в которой вы сможете отдохнуть до ужина. Вас проводят.

К себе Софья попала не сразу, решила сначала проводить Илью. Его комната была маленькой и неуютной. Заходить в нее мальчик отказывался, пришлось уговаривать, обещать, что завтра они непременно сходят на причал, побросают камни в воду. Софья умела бросать камни по-особенному, «жабкой», так, что те, прежде чем утонуть, долго скакали по водной глади. Илья согласился, вот только ей отчего-то показалось, что не согласился, а смирился, и порог собственной комнаты переступил с явной опаской, а потом очень долго не отпускал ее руку, не позволял уйти.

Она бы, наверное, и не ушла, если бы не Раиса.

– Комната готова, – сказала она неприветливо и, отодвинув Софью, протиснулась в детскую. – Идите уж, я тут дальше сама.

– Я загляну к тебе вечером. – Софья попыталась погладить Илью по голове, но тот увернулся, с ногами забрался на подоконник, прижался лбом к стеклу. Звереныш… Но звереныш напуганный. Что его так пугает?

Если бы Софья знала, что тихий вечер в семейном кругу станет для нее таким испытанием, то, пожалуй, отказалась бы. Не требовалось особенной наблюдательности, чтобы понять, что хозяйку дома присутствие Софьи за семейным столом раздражает настолько, что та даже не считает нужным его скрывать.

– Прислуга? – На супруга своего она посмотрела недоуменно и приподняла брови. – Сережа, ты уверен?

– Дорогая, помолчи. – Софья заметила, как шевельнулись желваки под смуглой кожей Злотникова. – Господа, позвольте познакомить вас с Софьей Петровной Ледневой, дальней родственницей мастера Берга и учительницей моего сына.

– Наше родство весьма формально. – Мастер Берг посмотрел на Софью едва ли не с большим раздражением, чем Мари, и тут же отвернулся.

– С господином Рудазовым вы уже имели несчастье познакомиться, – Злотников усмехнулся.

– Отчего же несчастье? – спросила Софья с кокетливой улыбкой.

– Ну как же, милая барышня, вы ведь вчера едва не погибли в лапах дикого зверя по его вине! – Из-за стола поднялся крупный мужчина с рыжими бакенбардами и коричнево-красным, явно нездешним загаром. – Александр фон Рихтер, профессор геологии, к вашим услугам!

Софья вежливо кивнула в ответ – профессор геологии ей уже не нравился.

– Как видите, я жива и невредима. – Она бросила быстрый взгляд на Рудазова. Тот выглядел мрачнее тучи, по всему выходило, что выпад фон Рихтера его задел.

– И в том нет заслуги вашего спутника. Как выяснилось, с оружием вы умеете обращаться куда лучше, чем господин Рудазов. – Фон Рихтер наслаждался, оглаживал бакенбарды, поглядывал то на Рудазова, то на Эмму Витольдовну. Хотел таким нехитрым способом произвести на даму впечатление? А Рудазов закипал, бледная кожа его приобретала нездоровый румянец.

– Я думаю, это оттого, что ружье на тот момент оказалось в моих руках, а не в руках Дмитрия Евгеньевича.

– Так я о том и говорю! – Фон Рихтер самодовольно усмехнулся. – В решающий момент ружье отчего-то оказалось в изящных дамских ручках.

– Вы не правы…

– Не надо меня защищать, Софья… Петровна, – голос Рудазова дрожал от ярости. – Надеюсь, мне еще представится возможность доказать господину фон Рихтеру, что я умею обращаться с оружием.

– Хотите застрелить оборотня? – подал голос унылого вида мужчина в черном. Он сидел по правую руку от Мари Злотниковой, и та, как успела заметить Софья, внимала каждому сказанному им слову с превеликим интересом.

– Оборотня? – прошелестел над столом скрипучий голос Эммы Витольдовны.

– И в самом деле, майстер Шварц, с чего вдруг такие странные выводы? – Человек в кителе, в котором Софья без труда определила капитана пришвартованного к причалу парового катера, сунул в зубы нераскуренную трубку. – Смею напомнить вам, что мы живем в просвещенном девятнадцатом веке, а не в дремучем Средневековье.

– Уж больно странные повадки у этого зверя. – Майстер Щварц поморщился, а потом с жадным интересом посмотрел на Софью. – Вам не показалось, что он слишком велик для обычного волка?

Показалось. Мало того, ей даже показалось, что зверь вставал на задние лапы. Но «показалось» и «абсолютно уверена» – это не одно и то же.

– Я в жизни своей не видела живых волков. – Софья бросила быстрый взгляд на Рудазова. – К тому же хочу напомнить вам, что была ночь, а в темноте многое ли рассмотришь?

– Кстати, а что вы с господином Рудазовым делали ночью на улице? – поинтересовалась Мари с иезуитской улыбкой.

Рудазов, до этого красный, точно вареный рак, разом смертельно побледнел. Опасался за честь Софьи?..

– Мария Саввична, – начал он, но Софья его опередила:

– Мы ведь соседи. Дмитрий Евгеньевич квартирует в соседнем доме. Поэтому нет ничего удивительного, что мы выбежали на улицу, когда услышали крик того несчастного.