Гостиная, как и прихожая, была в старинной изысканной мебели. Стены в мягком небесно-голубом бархате. Старинная люстра редкой работы и редкой красоты. Отреставрированная с учетом современных условий, то есть там, где когда-то стояли свечи, теперь умело были вмонтированы лампочки в форме свечей. Картины неизвестных Акламину мастеров, но определенно старой школы и определенно недешевые. Ковер, как будто брошенные под ноги облака, дымчатого цвета с длинным мягким ворсом. Нога утопала в нем, как в облаке.

Отказавшись от кресла, Аристарх посмотрел на придвинутые к столу с утонченной резьбой изысканные стулья. Бахудыров отодвинул от стола один из них:

— Прошу! — И пояснил: — Отец любил старинную мебель. Не знаю, где и как ему удавалось ее добывать. Он реставрировал ее с любовью. И гордился тем, что подобной ни у кого нет. Что касается меня, я к этому отношусь ровно. Есть — хорошо, нету — тоже хорошо.

Сев, Акламин вытащил из кармана пиджака записную книжку, раскрыл, положил перед собой. Терпеливо настороженным взглядом проследив за приготовлениями оперативника, Бахудыров тоже уселся по другую сторону стола.

— Не могли бы вы сначала показать мне свой паспорт? — спросил Акламин, смотря неулыбчивыми глазами ему в лицо.

— Сомневаетесь, что я Бахудыров, сын Бахудырова? — приятно улыбнулся тот. — Пожалуйста. — Поднялся со стула, вышел в прихожую, там достал из пиджака паспорт и вернулся в гостиную. — Вот мое удостоверение личности. Смотрите. — Протянул Аристарху.

Взяв паспорт, Акламин раскрыл его, вслух прочитал:

— Бахудыров Алексей Алексеевич, — перелистнул, проверяя прописку. — Странно. Странно, — сказал, закрывая паспорт.

— Что же странного? — опять приятно улыбнулся собеседник и спокойно уселся на свой стул.

— Алексея Алексеевича Бахудырова убили недавно, — не отрывая взгляда от его лица, произнес Аристарх. Он пытался уловить хоть какое-нибудь волнение на нем или реакцию зрачков, но ничего подобного не заметил. «Либо железные нервы, либо полное равнодушие», — отметил про себя.

— Я знаю, — спокойно отозвался тот. — Узнал, когда приехал. — В голосе не было ни сочувствия, ни сожаления — говорил он словно о чужом человеке.

— И что вы скажете на это? — спросил Аристарх.

— Ничего, — пожал плечами Бахудыров.

— То есть как? — Акламин не отпускал его пытливыми глазами. — Если верить документам, он ваш брат.

— Ну почему же документам не верить? — Тряхнул огромной густой шевелюрой. — Да, брат.

— И что?

— И все! — Наморщил лоб. — Вы удивлены? Не надо удивляться. Мы не любили друг друга и никогда не испытывали желания общаться. У нас один отец, но разные матери. Мы росли в разных семьях и разных условиях. Объединяло нас только два момента — это общий отец и рождение всех вне брака. Отец, конечно, опекал нас, но старался не собирать вместе. Потому что, когда это в детстве случалось, между нами, братьями, происходили ссоры и потасовки. И только отцу удавалось прекратить их. Поэтому сейчас гибель брата меня не потрясла и не обрадовала. Мне просто все равно, что с ним произошло. Вероятно, вляпался в какую-то историю. Он и в детстве тормозов не знал. Всегда лез на рожон. Можете спросить у любого, кто с ним имел дело. Ну, вот отсюда и результат.

— Ясно, — сказал Аристарх. — Если я правильно понял вас, окажись на его месте вы, он бы тоже был безразличен.

— Вы правильно поняли, — подтвердил Бахудыров. — Только я на его месте никак не мог оказаться. Это даже не обсуждается! — Он смотрел на Акламина ясными хорошими глазами, руки держал перед собой на столе, сцепив крепко пальцы. — Мы настолько разные с ним, что он на моем месте тоже не мог бы очутиться.

— Возможно. Вам знать лучше. Наверно, таким разным людям непросто жить с одинаковыми фамилиями, именами и отчествами. Вероятно, незнакомые люди часто путали вас.

Слушая внимательно, Бахудыров будто записывал каждое сказанное Аристархом слово магнитными извилинами своего мозга. Выслушав, он расцепил пальцы, пошевелил ими, развел руки в стороны, проговорил, смотря все тем же доверчивым взглядом перед собой:

— Вряд ли кто-то путал. Ведь мы жили в разных местах. И к тому же у нас разные дни рождения. Я — старше, он — моложе. Что касается одинаковых имен, так это причуды отца. Он обычно говорил: одного Алексея не станет — второй займет место, второго не будет — третий останется. Бесконечное продолжение.

Достав из кармана авторучку, Аристарх мелким почерком что-то пометил в книжке. Спросил:

— Что вы думаете об исчезновении отца? Куда он вдруг мог подеваться?

В глазах у Бахудырова стояло любопытство, ему определенно хотелось заглянуть, какую запись сделал Акламин. Подавив такое желание, ответил:

— Отец человек непредсказуемый. Для него обычное дело — неожиданно исчезать и появляться неожиданно.

— Значит, когда вы приехали, его уже не было? — спросил Аристарх.

— Да! — звонко ответил Бахудыров.

— Тогда каким образом вы попали в квартиру? — пытливо посмотрел Акламин. — С отцом вы не жили, ключей, как я догадываюсь, не имели.

— Очень просто, — доверительно улыбнулся он. — У отца уже двадцать лет одна и та же домработница, живет в соседней квартире. Он доверяет ей больше, чем собственным детям. И, наверно, для этого есть основания. Не будем говорить обо мне, я — отрезанный ломоть, но брат жил недалеко от отца, а все равно ключей от квартиры отец ему не доверял. А вот домработнице доверяет. Она знала брата и знает меня. Вот так я очутился здесь.

— Домработница живет в соседней квартире? — заинтересовался Аристарх. — Так, может, она знает, куда делся ваш отец?

— Это первое, о чем я спросил у нее, — проговорил парень. — Нет, она не знает. Отец вообще скрытный человек. О своих планах никогда никому не распространяется. Ни с кем не советуется, никого не подпускает близко к себе. Все решает сам. Все держит в голове. Не знаю, как у него складывались взаимоотношения с моим братом, но со мной он был именно таким.

— Вы же сказали, что он доверяет домработнице. Согласитесь, что доверить ключи от квартиры с таким богатством и при этом не говорить, куда и надолго ли отлучаешься, — это, по меньшей мере, нелогично, — с сомнением выговорил Акламин.

— Нелогично для вас и для меня, но не для отца, — усмехнулся Бахудыров.

Обведя глазами комнату, направляя таким манером внимание собеседника на старинные вещи, Аристарх проговорил:

— Какая причина внезапного исчезновения отца вам кажется наиболее вероятной? Не может она быть связана с его работой, увлечением… ну, в общем, с антиквариатом? Вернее, с какими-то отдельными антикварными изделиями. Например, книгой, бриллиантами либо монетами?

— Вы знаете, я даже не способен точно ответить на ваши вопросы, — пожал плечами Бахудыров, — потому что ничего предположить не могу. Он всегда где-нибудь что-нибудь ищет, много ездит по стране. Вокруг него всегда полно людей. Мне кажется, круг его интересов настолько обширен, он занимается буквально всем — я попросту затрудняюсь остановить свое внимание на какой-то отдельной вещи. Не знаю. Если бы я жил рядом, то мог бы что-нибудь услышать либо узнать от него. А поскольку этого нет, гадать на кофейной гуще не умею. Уж извините.