Несколько минут мы молчали, я фактически ощущал, как информация изменяет меня.

— Также ты можешь принимать вид срединной силы, находясь в «нулевом состоянии». Но делать из этого правило тоже очень глупо. В нас постоянно существуют три силы: добро, зло и нейтралитет; свет, тьма и сумерки. Если говорить метафорами. Но современный образ жизни гипертрофировал в нас активную или пассивную силу, совершенно упуская развитие середины. Поэтому мы и занимаемся возвращением равновесия. Там, где много надо отнять, для этого ты убирал мысли. Взращивая середину, мы развиваем осознание. Или наоборот.

Сегодняшняя встреча со стариком была для меня шоком, с каждым новым предложением я испытывал накатывающие волны парадокса. Еще свежее, удобное для меня восприятие реальности опять серьезно пошатнулось. Едва сложившаяся во мне картина мира, дала трещину.

— Ладно, хватит философии. Сегодня я увидел в тебе сильный дисбаланс. Я и раньше подозревал о твоем перекосе, но не мог подумать, что ты настолько пропитан гневом.

Слова старика словно с силой впечатывались в мое сознание. Я непроизвольно запоминал каждое слово, каждый его жест и мимику.

— Для тебя первой ступенью будет эмоциональный контроль. И начнется все с того, что ты полностью лишишь себя права выражать отрицательные эмоции. Если заметишь, что поддался негативу, то сразу же остановишься. Из твоего рта не должно вылететь ни одного агрессивного слова, ни одного слова сожаления, слабости или раздражения. Ты не должен будешь высказывать каких-либо упреков или жалоб. Не сможешь выражать обиды. В тоже время внутри, ты тоже будешь не позволять расти этим чувствам. И нужно уже не просто их наблюдать, а с силой останавливать. Сейчас ты уже готов, чтобы осознанно использовать борьбу. И первая твоя борьба — борьба с негативными эмоциями. Только слушай внимательно или опять наломаешь дров. — с усмешкой заметил учитель. — В момент возникновения эмоции ты должен будешь обратить все свое внимание на ее переживание. И как только почувствуешь, что из тебя лезет наружу нечто негативное, направь свою волю на этот порыв и останови. В начале эмоции будут подавляться, от этого никуда не уйти. Но если раньше ты был рабом этих подавленных чувств, то теперь ты сможешь получать их энергию, перенаправляя в другое русло. Питание негативными эмоциями — один из секретных приемов моей школы.

По голосу было заметно, что старик шутит насчет секретного приема. Его хитрая ухмылка была тому подтверждением.

— Важно не выпускать негативные эмоции наружу. Потому что все выраженные чувства с собой уносят и часть твоей жизни, твою энергию. А потворствовать отрицательным эмоциям глупо — они не несут абсолютно никакой пользы. За редким исключением, когда тебе специально нужно сыграть, например бешеную ярость, чтобы защитить свою жизнь. — старик сделал небольшую паузу и присел рядом со мной. — «Первый контроль» позволит сохранить тебе столько энергии, сколько не сохранишь с помощью других средств. Поэтому бросай заниматься всякой ерундой и начинай работать над «первым контролем». Ступень считается полностью освоенной, когда ты сможешь прожить хотя бы неделю, ни разу не поддавшись негативной эмоции. Ни одного слова, ни одного действия под их влиянием. Я не говорю о том, что ты должен перестать их испытывать — это невозможно. Твоя цель — держать их внутри, а затем переплавлять в силу.

Терзаемый мыслями, незаметно проникающими в утомленное сознание, я брел, не разбирая дороги вдоль пыльной проезжей части. Моей целью был эмоциональный контроль. Ни одного слова не было сказано под влиянием негативных переживаний, возникающих день за днем по любому поводу. Как назло все будто навалилось на меня одновременно. Девушка, которая мне нравилась не отвечала взаимностью, в институте я был на грани отчисления, потому что редко ходил на лекции. А если и посещал их, то ничего не слушал и не записывал. Плюс в последние дни, я вообще, был еле живой. Усталость появлялась непонятно откуда. Раньше эти «проблемы» показались бы мелочью, с которой я бы справился шутя, но сегодня они выросли до невероятных размеров и стаей кричащих птиц, крепко засели мне в мозг. На целую неделю я запретил себе выражать отрицательные эмоции: ни грустного взгляда, ни слова слабости или злости. Я держал все внутри и с каждым часом чувствовал, что скоро взорвусь. Или точнее — утону. Эта метафора подходила больше, ведь меня, как часто случалось и раньше, охватила вязкая, затемняющая мир, депрессия. Почему осознание этих процессов не помогало мне? Почему я до сих пор так слаб? Мысли стали не восприимчивы к направленному вниманию и вонзались в меня словно взбесившаяся оса. Годы напряженных тренировок, медитации, разнообразные глубокие прозрения — ничто из этого не в состоянии было помочь. Человек нестабилен. Сегодня ты мастер, идущий по жизни с веселой ухмылкой. Завтра — искореженный страданиями, слабак, который не может справится с собой. Откровения, которые еще вчера преображали твой мир, сейчас звучат банально и бледно, вызывая приступы горького отчаяния.

Мимо пролетали бесцветные для меня автомобили, оставляя за собой клубы вонючей грязи, заполонившей воздух вокруг. Я направлялся к дому, переставляя ноги в тумане безысходности. Но стоило мне переступить порог квартиры, как в голове забрезжила мысль, сулившая мне помощь.

Однажды, старик, протянув мне маленький клочок бумаги с каким-то числом, сказал:

— Это мой номер телефона. Даю тебе его только на крайний случай. Звони, если возникнет действительно серьезная ситуация.

Я посчитал происходящее со мной приемлемым поводом для звонка и быстро набрал номер на кнопочном телефоне. Учитель взял трубку почти сразу, после второго гудка.

— Что случилось? — спокойным тоном спросил он.

— Я не могу справиться с эмоциями. За неделю их накопилось столько, что я хочу умереть. — сказал я заунывным голосом.

В ответ я услышал нечто неожиданное — непродолжительный, но видимо искренний, смех. Некоторое время тянулась мучительная тишина, изредка прерываемая депрессивным голосом в моей голове.

— Не думал, что эмоциональный контроль так сильно тебя подкосит. Ты не перестаешь меня удивлять. — сказал старик и продолжил смеяться.

Учитель похоже действительно веселился, чем страшно меня злил. Что-то поднималось внутри. Была ли это подавленная за всю жизнь злоба, приправленная тяжелым чувством депрессии или возможно всего лишь возникшая секунду назад, обида. Я не знал. Да и не хотел знать. Мне все это было не важно. Я хотел свободы. Жизни без страданий. Хотел избавиться от этой боли и тяжести, которые, казалось, всегда сопровождали меня словно тень.

— В тебе уже достаточно силы, чтобы справиться с этим. — твердым как металл голосом сказал учитель. — Создай игру. Поверь в нее. Измени интерпретацию своего мира, чтобы сделать слабость — силой.

После этих слов моих ушей достиг звук, который я желал услышать меньше всего — звук коротких гудков. Старик повесил трубку.

Мое и без того подавленное состояние, значительно ухудшилось. Надежда на спасение испарилась, оставив четкий след обиды в сознании. Старик уже не раз был со мной жесток.