С другой стороны, Иезекииль описывает Вавилон как «страну торговцев», «город купцов», «плодородную долину», в которую еврейскую колонию пересадили, как иву в жирную почву, и в этом описании нет ни намека на угнетение. А Иеремия, будучи реалистом, не стал бы советовать высланным из Иерусалима, чтобы пустили в изгнании корни, сажали сады, трудились в поте лица своего, если бы не был уверен, что в ссылке возможна благополучная жизнь.

Огромный город Вавилон с его плодородной землей, развитым чиновничьим аппаратом, торговлей, пристанями, бесчисленными ремеслами давал предприимчивым евреям тысячи возможностей наладить свою жизнь. Без сомнения, в Вавилоне евреи сразу взялись за дело.

Не был ли известный банкирский дом Эгиби, который на памяти множества поколений финансировал вавилонский двор, еврейским предприятием? В развалинах Вавилона нашли множество глиняных табличек с банковскими расчетами и описаниями торговых сделок. Эти таблички находятся в Британском музее. Известно, что Эгиби — это Иаков, и предполагается, что основатель фирмы мог принадлежать к тем самым «десяти пропавшим коленам Израиля», которые, придя в Вавилон из Ассирии, осели здесь и процветали. На многих табличках — записи об одалживании денег под 20 процентов, из чего видно, что «Эгиби и К°» презрели старомодный древнееврейский запрет на занятия ростовщичеством. Интересно также, что хотя название фирмы осталось Эгиби («Иаков и компания»), все члены семьи взяли себе вавилонские имена, такие как Итти-Мардук-балату и Мардук-Назир-аплу, предусмотрительно включающие в себя имя местного божества. Ну что ж, на Западе тоже многие евреи полагали, что называться Макинтошем для дела лучше, чем Коганом.

Дом Эгиби, видимо, занимался продажей земли и недвижимости, пальмовых рощ, а также работорговлей, и был готов вести любые сделки: начиная от продажи лука и кончая операциями с серебряными шекелями. Даже в том случае, если к ссыльным относились с холодной неприязнью, что вполне возможно, достигнутые успехи должны были будить амбиции и открывать перед евреями новые горизонты.

Если бы не небольшая группа очень религиозных людей, чья прозорливость и неколебимая вера в будущее ярко воссияли именно в изгнании, евреи могли бы затеряться среди победителей. Первым среди духовных наставников стал Иезекииль, чей дом всегда служил местом встреч и собраний иудеев. Иезекииль считал изгнание в Вавилон еще одним шансом для своего народа, жил будущим, и у него имелась развернутая программа теократического государства, ядром и центром которого являлся храм Божий, а не царский дворец. Иезекииль необычен еще и тем, что, переходя из дома в дом, проповедуя и пророчествуя, излагая свой проект Нового Иерусалима, он первым воплотил в жизнь концепцию Доброго Пастыря, заботящегося о своем стаде, впервые в истории религии проявлял заботу о душах своей паствы и этим напоминает нам Святого Павла:

Как пастух поверяет стадо свое в тот день, когда находится среди стада своего рассеянного, так Я пересмотрю овец Моих и высвобожу их из всех мест, в которые они были рассеяны в день облачный и мрачный. Я буду пасти овец Моих и Я буду покоить их, говорит Господь Бог (Иез 34, 12; 15).

Эти слова Иезекииля, сказанные в Вавилоне, кажется, могли бы войти в Новый Завет.

Когда прошло около шестидесяти лет вавилонского плена, евреи стали свидетелями события, которое часто неправильно считают «падением Вавилона». После смерти Навуходоносора корона быстро переходила от одного к другому и наконец была возложена на голову Набонида или Набунахида, помешанного на древностях. Он раскапывал разрушенные храмы, интересовался древними культами. Есть нечто трогательное в стремлении этого властителя пролить свет на прошлое своей страны именно тогда, когда она вот-вот погибнет. Набонид совершил роковую ошибку: впустил в столицу древних богов Вавилонии. Он собрал их отовсюду и велел народу поклоняться им. Содержать таких гостей оказалось дорого, пришлось выделять значительные суммы из средств, отведенных на религию. Жрецы были недовольны, люди, которых лишили их привычных богов, почувствовали, что больше не имеют защитников на небесах. Правление Набонида — предупреждение всем любителям древностей, склонным внедрять свои невинные пристрастия в современную жизнь. В конце концов царь полностью погрузился в ученые изыскания, запершись во дворце в Тейме, и передал власть над Вавилоном сыну, Бэл-шар-уцуру (Валтасару).

Как вавилоняне, так и евреи видели в персах освободителей от «археологической» монархии. Персидский царь Кир был готов сыграть эту историческую роль и двинул свои войска на Вавилон. Возможно, мы так никогда и не узнаем, как пал Вавилон. Сейчас всеми признано, что Книга пророка Даниила, в которой сказано о последней ночи Вавилона и огненной надписи на стене, была написана двумя столетиями позже, чтобы поддержать борьбу Маккавеев против Селевкидов, и скорее может претендовать на религиозную значимость, чем на историческую точность. Она в еврейской Библии стоит особняком, а факты, в ней изложенные, не соответствуют тем, что мы находим в источниках периода Вавилонского пленения.

Бесспорно лишь то, что ужасные подробности падения Вавилона, предсказанные Второисайей и Иеремией, не осуществились. Захват Вавилона Киром был таким же бескровным, как марш Муссолини на Рим. Так что «падение Вавилона», которое ассоциируется с жуткими картинами пожаров, обрушения бастионов, массовых убийств, было всего лишь мирной сменой династии.

Пророки пугали рассказами о том, как младенцев будут разрывать на части на глазах у родителей, грабить дома, резать, словно скот на бойне, мирных жителей. И все источники пересохнут от пожаров. Даже в самом чудесном из псалмов, 136-м, «На реках вавилонских» далее мы читаем ужасные слова: «Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!»

Разграбления Вавилона, которое с таким жаром предсказывали иудейские пророки, не произошло. Вместо этого персидская армия в 539 г. до н. э., имея приказ уважать собственность местных жителей и не оскорблять их достоинство, вошла в город, ни разу не прибегнув к насилию. «Пал Вавилон и разбился; рыдайте о нем!» — восклицает Иеремия (Иер 51, 8) еще до падения Вавилона. Но не о чем было плакать, потому что город, казалось, радовался своему поражению. Народ действительно был потрясен, как и предсказывали пророки, но не самим фактом падения, а тем, что Вавилон, при мощнейших крепостных стенах и прочих средствах защиты, практически сдался без боя.

Войдя в город через две недели после своей армии, Кир взял на себя редкую в истории роль — завоевателя-филантропа. Вместо того, чтобы крушить дома, он отстраивал их. Он реставрировал храмы и общественные здания. Он отправил древних богов обратно в их опустевшие святилища и объявил евреям, к их удивлению и даже испугу, что они могут отправляться домой. Если внимательно читать Второисайю, пророков Аггея и Нехамию, а также неопровержимые свидетельства вавилонских евреев в эллинистический и другие периоды, становится ясно, что очень немногие изгнанные в Вавилон, получив разрешение вернуться, горели желанием оставить насиженные места и отправляться восстанавливать утраченное отечество.

Теперь, когда они были вольны уйти, они поняли, что им вовсе не плохо в Вавилоне, — пишет Гастон Масперо в своей книге «Гибель империй». — Им пришлось бы покинуть свои дома, поля, налаженное хозяйство, отказаться от привычки держаться в стороне от политики и пуститься в опасное путешествие продолжительностью в три-четыре месяца, чтобы в конце концов очутиться среди развалин, в бедной стране, в окружении враждебно настроенных соседей. Такая перспектива прельщала немногих: жрецов, левитов и наиболее рьяных представителей низших классов, которые поддерживали идею возвращения домой с трогательным трепетом.