Мальчишка разделил деньги поровну и сказал:

— Знаете, мы с Джонни с удовольствием бы сейчас перекусили. А вы что, не проголодались?

Чего-чего, а поесть Дик хотел всегда. После напряженного дня и Перри был не прочь заморить червячка. Позже он рассказывал:

— Старика мы затащили в ресторан и посадили за стол. Он все еще был чуть живой. И молчал как рыба. Но ел так, что за ушами трещало! Парнишка взял ему жареных оладьев — сказал, что Джонни до них сам не свой. Клянусь, старикан слопал штук тридцать. И еще два фунта масла, да кварту сиропа. Мальчишка тоже не терялся. Набрал себе чипсов и мороженого — как только в него влезло и потом плохо не стало?!

Во время ужина Дик, посмотрев карту, заметил, что Свитуотер находится в ста милях к западу, а им надо ехать через Нью-Мексико и Аризону в Неваду, в Лас-Вегас. Он ничего не выдумывал, но Перри почувствовал, что Дику просто хочется как-то освободиться от старика с мальчишкой. Билл тоже все понял, но не стал возражать, а вежливо сказал:

— О нас не беспокойтесь. Тут народу полно, кто-нибудь нас да возьмет.

Мальчишка проводил их до машины, оставив старика со свежей порцией оладьев. Он пожал руки Дику и Перри, поздравил их с наступающим Новым годом и еще долго махал на прощанье уехавшему в темноту «шевроле».

За последние три года не было ни одного периодического издания, исповедующего принципы новой журналистики, которому бы сопутствовал такой оглушительный успех, как журналу «Роллинг Стоунз» Яна Веннера. Его как редактора выгодно отличало хорошее знание предмета — рок-и поп-музыки, мира хиппи и андеграунда, — в то время как другим редакторам приходилось мириться с верхоглядством своих репортеров. Веннер открыл и выпестовал многих молодых писателей, включая Джо Эстерхаза. И опубликованный на страницах журнала «Апокалипсис Чарли Симпсона» тут же привлек к его автору внимание редакторов, издателей и других писателей.

Композиция этого очерка так же проста, как и в произведении Капоте: сначала короткая сцена из жизни небольшого городка, потом быстрый переход к описанию убийства и затем тщательное исследование характера преступника и мотивов преступления — и все это подается от лица невидимого рассказчика. Но, в отличие от Капоте, твердо придерживающегося в своей документальной прозе канонов романа XIX века, Эстерхаз демонстрирует качества, которые, по-моему, свидетельствуют о гибкости новой журналистики. Вдруг раз, и он сам — репортер — становится одним из персонажей очерка. Описывает, как приехал в этот городок, как он одевался, собираясь на встречу с влиятельными местными жителями, и как — намереваясь пообщаться с бродягами. Другими словами, автор сразу начинает рассказывать, как он работал над своим очерком. И благодаря этому задолго до развязки или эпилога добивается расположения читателя.

Т.В.

Сразу после восхода солнца в Харрисонвилле, что в штате Миссури, принято пойти на конюшню и проверить, на месте ли кобыла. Конокрады на тракторах с прицепами только и ждут, чтобы обчистить какого-нибудь раззяву. А потом из конины делают консервы для собак. Так уж устроен мир — спокойной жизни нет нигде, даже в родных местах.

Харрисонвилль находится в сорока милях к юго-востоку от Канзас-Сити, если ехать по щебенке от фермы из красного кирпича, где родился Гарри С. Трумэн — галантерейщик и президент. В городке растут плакучие ивы, люцерна и пасутся длиннорогие коровы с черно-белыми мордами. Тихое местечко с пасторальными пейзажами, о жизни в котором любой посетитель барбекю-бара «У Скотта», заказавший обед из полосатой зубатки стоимостью в три доллара, наверняка сказал бы: «Как в старые добрые времена». Но в действительности все было по-другому. В последнее время местных жителей здесь постоянно что-то тревожило — если не конокрады или жучки-вредители на соевых полях, то странствующие торнадо.

Сами обитатели этих мест называли свои плодородные земли Аллеей Смерчей. Харрисонвилль и прилепившиеся к нему поселки, в каждом из которых имелось не больше одной заправки — Пекьюлиер, Лоун-Джек и Ганн-Сити, — почему-то привлекали больше грозовых туч и вихрей (скорость ветра достигала 90 миль в час), чем любое другое забытое Богом местечко в Америке. Смерчи проносились над зеленеющими пшеничными и кукурузными полями, разметывали в клочья стога сухого сена — два или три раза за лето тут начинался просто ад кромешный, а фермерам, после того как дядя Сэм собирал все налоги, оставались лишь жалкие крохи страховых выплат. Что-то притягивало сюда шторма, и, начиная с теплых и ясных весенних вечеров, люди сидели у своих амбаров с намалеванной на них рекламой жевательного табака и ждали молний на небе, от которых вдруг вспыхивают, словно неоновые лампы, плети глицинии и кусты штокрозы.

Если не считать смерчей, конокрадов и червей-вредителей, это был обычный южный городишко. Дыра дырой, но со своим норовом и предрассудками. Харрисонвилль чтил традиции Юга, от которых, по сути, уже ничего не осталось, гордился принадлежностью к конфедератам, хотя и располагался совсем недалеко от того города на границе Канзаса, где сто лет назад Джон Браун[95]— герой-революционер — устроил кровавую баню. Самым знаменитым местным жителем в Харрисонвилле считался слесарь Джерри Биндер, которому компания «Транс Уорлд Эйрлайнс» с большой помпой вручила пять тысяч долларов за усовершенствование реактивного двигателя. Однажды, еще в Гражданскую войну, в Харрисонвилль нагрянули мародеры Билли Квантрилла, они грабили и насиловали местных жителей, а в XX веке, вскоре после атомных бомбардировок, сюда нанес визит Гарри Трумэн, по прозвищу Гаррикула, или просто Гарри С. (как его звали в барбекю-баре «У Скотта»). Гарри С. поедал на ступеньках суда цыплячьи крылышки в соусе и втолковывал землякам, что Белый дом — самая настоящая белая тюрьма.

Харрисонвилль, с его населением в 4700 человек, — главный город округа Кэсс. Он находится в самом сердце американской глубинки, что всегда согревало патриотическую душу местного мэра доктора М. О. Рейна — замухрыжки-дантиста с водянистыми глазами.

Той весной снег в последний раз выпал на День смеха, 1 апреля, после чего все местные жители начали готовиться к лету: харрисонвилльская пожарная команда проверила, как действуют шесть сирен, предоставленных ей службой гражданской обороны на случай приближения торнадо, а в местном отеле, пережившем за 89 лет своего существования не один смерч, сделали косметический ремонт, вымыли и почистили щелястые кирпичи фасада. В Миссури открылся сезон охоты на индеек; в помещении Американского легиона (дом 303 по Перл-стрит) — мавзолее сигарных окурков — по вечерам кипели страсти вокруг евангельского вопроса: «Ты действительно ищешь спасения?»; а «Пекьюлиерские пантеры» обыграли местных баскетболистов со счетом 66:55. Торговая палата объявила «по-настоящему важную, по-настоящему хорошую» новость — наконец-то куплена элегантная, с малиновым верхом, машина «скорой помощи» 1972 года выпуска.