litbaza книги онлайнРазная литератураДорога к людям - Евгений Генрихович Кригер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 99
Перейти на страницу:
масла. Во время бесконечного странствования по всем узлам прокатного стана, по узким проходам верхнего этажа, напоминающим капитанские мостики стоящих в ряд кораблей, по лестницам, ведущим в подземный мир машины, Химич терпеливо рассказывал об особенностях новой конструкции.

Он говорил о том, как своеобразными, порой неожиданными решениями удается конструкторам выполнять главные требования, предъявляемые к такого рода машинам: прочность, высокая производительность, точность профиля получаемых изделий. Он напоминал о законе советской инженерии — обеспечить в новых машинах наибольшие удобства для рабочих, облегчить их труд, сделать их не слугами, а повелителями гигантских машин.

Он вдруг улыбнулся и вспомнил, как на первом испытании, не слишком доверяя новым автоматическим устройствам, вальцовщики вооружились ломами, приготовились помогать механизмам, направлять в ручьи летящие по рольгангам огненные змеи металла. Вскоре сконфуженные, но довольные вальцовщики свалили все ломы в одну кучу: с этим покончено! Механизмы, управляемые с помощью электричества, отлично делают свое дело без всяких помощников.

Несмотря на исполинские объемы всех узлов прокатного стана и разнообразие движений, совершаемых им невиданным «коллективом» машин, поражает в них действительно остроумное, простое и ясное решение кинематических задач, сложнейшего комплекса одновременно и быстро производимых операций прокатки.

— Знаете, — сказал Химич, — есть у наших конструкторов поговорка: «Сложное всякий дурак выдумает. Ты Придумай простое!» Ошибки и всякого рода глупые сложности в нашем деле могут происходить только от неясности цели, которую поставил перед собой конструктор. Главное — определить ведущую идею, цель, чего ты хочешь. Остальное — дело техники, навыка, опыта, как у музыканта, когда родилась в его воображении тема симфонии, ясная мелодия, выражающая самый дух будущего произведения. Найти для нее оркестровые краски не столь уж сложно.

У нас у всех есть замечательный учитель, — продолжал Химич, — это наш завод, перед которым страна из года в год выдвигает все новые и новые, сложные, но зато и захватывающие, интересные задачи. Нас, конструкторов, приучили мыслить в масштабах всей страны. И не заслуга наша, а наше счастье, что необъятный, обращенный в будущее труд всего народа необычайно расширяет кругозор советского инженера. Он способен решать и решает такие проблемы в технике, перед которыми порою спасует самый талантливый инженер в Европе и за океаном, развращенный узкой специализацией, бездушным практицизмом, духом наживы капиталистического предприятия.

Мы шли сквозь грохочущий мир машин, насыщенный неистовым жаром и светом раскаленного металла. Мы почти бежали вслед за глыбой шафранно-оранжевой стали, без помощи-человеческих рук появившейся в русле механической реки и мчавшейся к валкам, обжимавшим металл с чудовищной силой.

Вот где-то глыба раскаленного металла словно замешкалась, отклонилась на долю секунды от заданного направления. И тут же откуда-то из недр машины выскочили стальные «руки», мягко и властно подвинули слиток, бросили его в первый ручей прокатного стана и следили за его быстрым движением, пока слиток не превратился в рельс, в частицу стального пути, по которому помчатся во всех направлениях советские поезда.

И в последнем «переулке» этого проспекта машин мы увидели, как рельсы попадают в распоряжение станков-автоматов, завершающих окончательную отделку и отправляющих очередную порцию готовых рельсов на склад в ту долю секунды, когда контрольные аппараты дадут сигнал, что обработка каждого рельса окончена.

И поразительно: на всем этом проспекте передовой, совершенной советской индустрии не было видно людей. Машинами повелевали операторы на пультах управления станом. Во всем ощущалась воля советского человека, инженера, творца, ученика пятилеток.

...Поздно вечером, когда закончилось торжество последних испытаний нового рельсо-балочного стана, городская гостиница наполнилась шумом молодых голосов, веселой перекличкой людей, видимо знакомых друг с другом, связанных многолетней дружбой, давней общностью интересов.

— Электрики, сюда! — взывал кто-то из вестибюля.

— Монтажники, потеснитесь!

— Где тут конструкторы, вот запрятались, схимники!

Вдруг оказалось, что вся гостиница в эти дни занята инженерами, создававшими уникальный прокатный стан, и что они страшно молоды, юношески влюблены в жизнь, готовы в этот праздничный день к самым сумасбродным шуткам, хотя все они вместе изо дня в день, из года в год работают над такими сложнейшими проблемами техники, которые в былые времена под стать были только убеленным сединами академикам.

Где-то ударила в потолок пробка из бутылки шампанского, где-то продолжали весело пререкаться монтажники и электрики, где-то во весь голос читали стихи. Георгий Лукич Химич распахнул окошко. В дальнем конце города дрожало в небе зарево — бессонные огни завода.

— А тем временем он работает, — сказал Химич, — он работает, он живет, наш рельсо-балочный стан!

— А помните свое путешествие к Тихому океану, на охоту за китами? — спросил я. — «Веревочку» помните? Все еще зарабатываете деньги на дорогу до океана?

Георгий Химич развел руками и рассмеялся.

— Да, вот как оно все получилось!

...С той поры, когда я поздравил Георгия Лукича с рождением нижне-тагильского прокатного стана, немало воды утекло. Созданные им гигантские машины работают на Урале, в Сибири, во многих промышленных районах нашей страны. Имя конструктора Химича известно и зарубежным металлургам. Он участвовал в проектировании прокатного оборудования для индийского завода в Бхилаи. В Европе, Азии, за океаном его считают одним из видных представителей советской инженерии, советской технической мысли.

Георгий Химич по-прежнему живет на Урале, в Свердловске. Он верен себе. Скромен в оценке своих успехов. Смел, настойчив, неутомим в творческом поиске, — ученик пятилеток, романтик, энтузиаст.

1961—1975

ЮРИЙ ОЛЕША

— Шевалье!

Это воскликнул в гостиной Евгения Петрова при виде вошедшего моего приятеля, высокого, стройного красавца, Юрий Карлович. Умел он восхищаться привлекательной внешностью других, нимало не заботясь о собственной. Определения его всегда были неожиданны, точны, порою романтичны и всегда кратки.

Отлично помню день двадцать седьмого года, когда в журнале «Красная новь» появилась поразившая меня повесть бывшего фельетониста-стихотворца газеты «Гудок» Зубилы — Юрия Олеши. Я прочел ее залпом, пораженный прозой нового склада, словами острыми, светящимися прозрачными гранями алмаза, соединяющими романтику с грубоватостью.

«Он поет по утрам в клозете».

Это поет оптимист, советский делец в хорошем смысле этого слова, кулинар по призванию, изобретатель новых сортов колбасы, инициатор сооружения современной колбасной фабрики, — такие энтузиасты нужны были в свое время наркому пищевой промышленности Анастасу Ивановичу Микояну, хотя об этом в повести ничего не говорится. Бабичев любит жизнь и хочет, чтобы ею наслаждались другие: революционер, комиссар гражданской войны, он поселил у себя комсомольца

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?