— Песнь Крови? — прошептала она, дергая веревку, стягивающую ее запястья. — Песнь Крови? Вельгерт? Торфинн?

Никто ей не ответил. Где-то, совсем рядом, капала вода. Откуда-то издали, из кромешной темноты, до нее доносились какие-то смутные звуки, похожие на удары молота по наковальне. Воздух был холодным, но не таким промозглым и ледяным, как был до этого, когда она уснула на земле рядом со своими товарищами. К тому же она не ощущала никакого ветра. Ее страх стал сильнее, постепенно перерастая в панику. Какое-то мгновение она принялась яростно дергаться, пытаясь сорвать с себя путы, но затем поняла тщетность своих попыток и заставила себя успокоиться. Ей было необходимо сохранить как можно больше сил, и еще ей требовалась ясная голова. Хальд постаралась вспомнить свой сон и очень удивилась, когда не смогла этого сделать. Кто-то застонал рядом.

— Песнь Крови? — позвала она теперь уже не шепотом, а в полный голос.

— Нет, — откликнулся Торфинн. — Я… Проклятья Тора! Что?..

— Ты тоже связан? — спросила Хальд.

— Ну да, — ответил Торфинн, дергаясь в своих путах.

Где-то между Торфинном и Хальд раздался еще один стон, как видно, Вельгерт.

— Да что это?.. — начала она, а затем с ее уст сорвался целый поток ругательств. — Возможно, я заснула, когда должна была дежурить, — проворчала она недовольно. — Проклятья на мою голову, за…

— Не стоит себя винить, — перебила ее Хальд. — Если карлики захватили нас в плен, то они наверняка использовали для этого колдовство. Какое-нибудь сонное заклинание или что-нибудь в этом роде. Но Песнь Крови… ее здесь нет?

— Наверное, они не стали хватать Фрейядис, — предположила Вельгерт, дергаясь всем телом в тщетной попытке развязать туго скрученные веревки, крепко удерживающие ее в одном положении. — Это кольцо, надетое у нее на левой руке, и то, кем она стала… — произнесла она, вспомнив вдруг свой ночной кошмар, в котором видела живой труп, разгуливавший в одеждах ее подруги.

— Повернись так, чтобы я мог дотянуться до твоих веревок, — предложил Торфинн, подползая к Вельгерт. — У меня руки скручены за спиной…

— Мои тоже, — откликнулась Вельгерт.

— И мои, — добавила Хальд.

— Может быть, я все-таки смогу развязать тебя, — проворчал Торфинн, придвигаясь поближе к своей подруге и осторожно ощупывая ее путы в темноте.

На несколько мгновений наступила мертвая тишина, полная надежды, а затем Торфинн неожиданно выругался.

— Ни одного узла! — воскликнул он. — А веревки хоть и гибкие, но, похоже, сделаны из металла.

— Будь она проклята, эта магия карликов! — пробормотала Хальд. — Мне кажется, нам даже удивляться не стоит. Цепи, которыми боги заковали демона-волка Фенрира, были изготовлены именно карликами, во всяком случае, я так слышала.

— Это точно, — согласился Торфинн. — Поговаривают, что эти самые веревки тонкие и шелковистые на ощупь, но стоит только связанному начать сопротивляться им, как они становятся твердыми, и чем больше из них пытаешься выбраться, тем сильнее они держат тебя.

— Я вот думаю о других легендах, — сказала Вельгерт, прикладывая все силы, чтобы вырваться из этого плена. — У меня нет желания становиться кривобокой женой какого-нибудь карлика или отправиться в котел в виде обеда для этого карликового сброда.

— Если они не схватили Песнь Крови, тогда у нас по-прежнему есть шанс, — предположил Торфинн, и в его голосе прозвучала уверенность.

— Ты думаешь, она бы стала… она станет рисковать, чтобы вытащить нас отсюда? — с надеждой произнесла Хальд.

— Конечно, — откликнулся Торфинн без малейшей доли сомнения.

— Она уже однажды сделала это, — добавила Вельгерт. — Теперь… когда она стала совсем другим человеком… я не знаю. И, кроме того, ей в первую очередь надо думать о Гутрун и выполняемой миссии.

— Да, верно, — согласилась Хальд невольно, ее надежды таяли на глазах. — И в конечном итоге что она может сделать? Одинокая женщина, даже если она и воительница богини Хель, как она сумеет противостоять целому народу Двалина? Ее колдовские знания будут здесь такими же бессмысленными и бесполезными, как и мои. Все владения Двалина защищены от чужой магии и…

— Она обязательно попытается, — перебил ее Торфинн сердитым голосом, — конечно, если у нее появится возможность. Будь вы обе прокляты! Мы ведь живы! А пока мы живы, пока дышим и наши сердца продолжают биться, у нас есть шанс освободиться, даже если нам придется воспользоваться этим единственным шансом… — Его голос замер в темноте, заглушенный звуками множества шагов, раздающихся со всех сторон.

Густой запах затхлости поплыл по воздуху, точно от свежевыкопанной земли.

— Фрейя! — закричала Хальд, когда крепкие руки вцепились в ее ноги, бедра, запястья, плечи и подняли ее в воздух.

Секундой позже Вельгерт и Торфинн обнаружили, что и их подхватили чьи-то невидимые руки.

Корчась и отбиваясь, они ругались и посылали проклятья на головы этих молчаливых захватчиков, а те продолжали свое дело, медленно неся шумную троицу по темным лабиринтам пещеры.

По мере того как Песнь Крови с трудом пробиралась все глубже в Нору Двалина, ощущение, что за ней кто-то наблюдает, становилось все сильнее и сильнее. Вскоре яркие солнечные лучи, проникавшие сквозь вход, стали смутными и неясными, исчезая далеко за спиной. И теперь она шла в кромешной темноте.

Она напрягала сознание и слух, пытаясь определить малейшее движение, запах или какие-либо другие признаки нападения, хотя совершенно отчетливо осознавала всю бессмысленность и безнадежность того, что сейчас предпринимала. Однако воительница без колебаний отринула все сомнения и страхи, крутившиеся в голове.

Песнь Крови продвигалась вперед медленными короткими шагами, стараясь определить, что же ее ждет впереди. Она опасалась сорваться в пропасть или попасть в яму, выкопанную карликами, чтобы устроить ловушку всякому непрошеному гостю. Коридор все время вел вниз, в недра земли, и этот уклон с каждым шагом становился все круче и круче. Она вдруг почему-то вспомнила владения богини Хель, словно спускалась сейчас не в Нору Двалина, а в холодное и мрачное чрево Нифльхейма. И мысль, что она шесть долгих лет провела в этом мрачном мире, наполнила ее сознание уверенностью в себе и собственных силах. Именно темнота Норы показалась ей более знакомой и привычной.

Неожиданно коридор сузился. Она легко могла прикоснуться к холодным каменным стенам, вытянув руки в стороны. Они холодили пальцы даже сквозь кожаные перчатки. Потолок с каждым шагом становился ниже, и вскоре ей пришлось нагнуться, чтобы не стукаться. Так она и шла дальше по узкому коридору, то и дело поворачивающему в разные стороны. Песнь Крови слышала, как сквозь камни проступает вода и капает на пол.

Воительница продолжала продвигаться вперед, больше уже не беспокоясь о том, что на нее могут напасть в такой тьме спереди или сзади. Стены так близко были друг от друга, что теперь ей приходилось пробираться между ними, в такой ситуации она бы просто не сумела воспользоваться мечом, кто бы на нее ни напал в данную секунду.