существование мира вечным или невечным, Аристотель приходит к выводу, что движение существовало всегда. А поскольку движение неотделимо от материи, то отсюда вывод: вечными являются и материя, и движение этой материи, и время.

Движение существует во времени, но что здесь первично — время или движение? «Время измеряется движением, и движение временем» (Физика, IV, 14). С одной стороны, говоря о времени, мы всегда замеряем его промежутки при помощи движения — водяных или песочных часов или, как сейчас, при помощи стрелок на циферблате. А с другой стороны, само движение мы меряем при помощи времени. Ставить вопрос о том, что первично — движение или время, бессмысленно. Вопрос курицы и яйца. Однако Аристотель все же говорит, что первично движение, а не время, ведь если нет никакого изменения, то нет и ощущения времени: «Если же не замечать существования времени нам приходится тогда, когда мы не отмечаем никакого изменения и душа кажется пребывающей в едином и нераздельном („теперь“), а когда чувствуем и разграничиваем, говорим, что время протекало, то очевидно, что время не существует без движения и изменения» (Физика, IV, 11). («Счастливые часов не наблюдают», — скажет гораздо позднее поэт.) Но первичное движение — это не то движение, которое мы наблюдаем в чувственном мире, а движение небесных сфер — совершенное круговое движение небесных сфер, которое приводит в движение все остальное в нашем мире: «…движением небесной сферы… измеряются прочие движения, и время измеряется им же» (Физика, IV, 11).

Здесь мы переходим к космологии Аристотеля, которая сводится к следующему: материальный мир ограничен и конечен, состоит из известных нам четырех элементов: воды, воздуха, земли и огня. Но этими элементами, очевидными для любого древнего грека, не ограничивается сущность всего мира, поскольку за пределами Земли, находящейся в центре мира, существуют еще небесные сферы, состоящие из пятого элемента (пятой сущности, лат. квинтэссенции), т. е. эфира: «…земля помещается в воде, вода — в воздухе, воздух — в эфире, эфир — в Небе, а Небо уже ни в чем другом» (Физика, IV, 5). Этот элемент ни во что не превращается, в отличие от четырех элементов на Земле. Скажем, воздух, охлаждаясь, превращается в воду, вода — в землю, а, разряжаясь, воздух может превращаться в огонь.

Совершенным и вечным движением для Аристотеля является круговое движение, поэтому Аристотель делает вывод, что все небесные планеты и звезды движутся в эфире по круговым орбитам[68]. Совершенно оно не только потому, что только движение по кругу может быть вечным, но и потому, что планеты приводятся в движение непосредственно неподвижным перводвигателем. Бог — перводвигатель, который приводит в движение небесные сферы. Они передают движение на Землю таким образом, что на Земле возникают виды движения — круговые и некруговые.

Но движение на земле несовершенно, ведь любое движение возможно лишь тогда, когда к телу приложена сила. Такого понятия, как движение по инерции, для Аристотеля просто не может существовать. Движение возможно лишь под воздействием некоторой силы. Но это очевидное на первый взгляд положение сталкивает Аристотеля с серьезной проблемой — объяснением движения брошенного тела, — потому что тело летит, хотя к нему не приложена никакая сила. Аристотель делает вывод, что тело летит «потому, что приведенный в движение воздух сообщает движение более быстрое по сравнению с перемещением [тела] в его собственное место, в пустоте же ничего подобного не происходит и двигаться можно только путем перенесения» (Физика, IV, 8). То есть тело летит, потому что его толкает воздух, — ничто иное не контактирует с летящим телом. Если бы был вакуум — пустота, то в нем движение было бы невозможно, что является еще одним аргументом в пользу того, что пустота не может существовать. Поэтому же, утверждает Аристотель, неправы атомисты, считавшие, что есть только атомы и пустота, в которой атомы беспорядочно движутся.

Вселенная у Аристотеля неоднородна: с одной стороны, существует Земля с ее несовершенным движением, с другой — небесные тела, где законы другие. Поскольку Вселенная неоднородна, то из этого следует, что у каждой вещи есть свое естественное место. Камень падает вниз потому, что естественное положение камня внизу. Пламя огня устремляется вверх, потому что там естественное место пламени. Потому и Земля у Аристотеля находится в центре мира, это ее естественное место. Земля шарообразная, так как форма шара является наиболее совершенной и естественной.

Таким образом, подводя итог аристотелевской физике, можно сказать, что она: 1) качественна, исключает использование математики, 2) предполагает неоднородность пространства, существование в нем естественных мест, 3) утверждает конечность космоса с находящейся в центре Землей, 4) опирается на чувственный опыт, т. е. исходит «от более понятного и явного для нас», 5) утверждает, на основании опытных фактов, возможность движения только под воздействием силы.

Эта физическая картина мира утвердится на следующие две тысячи лет. Влияние Аристотеля будет неоспоримым. На его взглядах будут основывать свои естественнонаучные учения и мудрецы поздней Античности, и христианские богословы, и философы-схоласты западного Средневековья. Со временем станут даже забывать, что автором этой физики является Аристотель, полагая, что это и есть христианская физика. Из этой подмены понятий вытекают некоторые весьма важные следствия: борьбу ученых XVII в. с аристотелевской физикой часто считают борьбой науки с Церковью, хотя очевидно, что это по своей сути не так. Более того, научная революция XVII в. станет возможной потому, что ученые откажутся от очевидно-опытных и кое в чем даже языческих положений физики Аристотеля и построят физику на основании христианского богословия и платоновской философии.

Учение о душе

Учение о душе Аристотель выстраивает на основании понятий, изложенных в «Метафизике» и «Физике». Согласно ему, «душа есть первая энтелехия естественного тела, обладающего в возможности жизнью» (О душе, II, 1. 412а 28), «душа есть суть бытия и форма (λόγος) не такого тела, как топор, а такого естественного тела, которое в самом себе имеет начало движения и покоя» (О душе, II, 1. 412b 16).

Таким образом, душа есть не материя, а форма, более того, завершенная форма (энтелехия), форма уже совершившаяся. Яйцо есть курица по форме, но еще не энтелехиально, т. е. форма еще не реализовалась, не достигла своей цели. Следовательно, не каждое тело обладает душой. Для этого оно должно в возможности иметь способность к жизни. Душа может быть у естественного тела, не у искусственного (например, у топора), т. е. не у созданного человеком тела.

Душа есть форма тела. Но форма у Аристотеля — это не внешние контуры тела, а его сущность — то, что формулируется в определении. В одном случае это может частично