Извини, – с покаянным видом разворачиваюсь к ней вместе с креслом. Как-то нечестно пудрить мозги лучшей подруге, но это действительно должно остаться между мной и Тристаном. – А ты что будешь заказывать?

– М-м-м… не знаю, если честно. Вроде как суши хочется, но, с другой стороны… – она корчит рожицу, – в хорошее место лень тащиться.

– Да, понимаю. Далеко и долго. – Я на минуту задумываюсь и предлагаю: – А может, тогда в «Денверс»?

Марли возмущенно смотрит на меня: мол, ты что, сдурела?

– Неужто не помнишь, что было, когда мы ходили туда в прошлый раз?

– Нет, а что было-то?

– Смерть от ризотто! – подруга смешно округляет глаза. – Мы с тобой в тот день едва концы не отдали, Клэр.

– А, точно! – хихикаю я. – Как я вообще могла такое забыть?

Мы действительно в тот раз заказали ризотто, и от него у нас так расстроились животы, что мы битый час валялись на ковре в моем кабинете и стенали.

– А с кем у тебя встреча?

– О… – пытаюсь с ходу что-то придумать. – Я записалась к врачу. Просто ежегодная проверка.

Телефон пищит, принимая сообщение, и я вижу на экране имя Тристана. Поспешно переворачиваю аппарат экраном вниз, чтобы не увидела Марли.

– Ну ладно тогда, – говорит она, подходя к двери.

– Так что ты выберешь? – окликаю ее я. – Смерть от ризотто или качественные суши?

Марли пожимает плечами:

– М-м, пожалуй, посредственные суши в ресторанчике за углом. Пожалею свои ножки.

– Посредственные суши все же лучше, чем никаких, – киваю я.

– И то верно.

Она исчезает за дверью, и я читаю сообщение.

Андерсон,

свидание за обедом ждет тебя в «Дрим-Даунтауне» в час дня.

Трис.

Целую-обнимаю.

С улыбкой бросаю взгляд на часы. Однако странное место он выбрал для обеда. Должно быть, чтобы не попасться никому на глаза. Еще час – и я его увижу.

Я вхожу в лобби отеля «Дрим-Даунтаун» ровно в час дня. И слышу за спиной его бархатный голос:

– Привет.

Резко разворачиваюсь к нему, сердце подскакивает к горлу. На нем серый костюм и кремовая рубашка с темно-синим галстуком. Вьющиеся волосы взлохмачены, и весь он такой… так бы и съела.

– Привет, – улыбаюсь я.

Он пробегает по моему телу голодным взглядом.

– Я уже заказал для нас обед.

– Правда?

Он косится в сторону стойки администратора, словно виновный в зловещем преступлении.

– Да, его подали в отдельную столовую.

– О… – я хмурю брови.

– Сюда, пожалуйста, – он поворачивается и идет к лифту, я следую за ним. Входим в кабину. Он нажимает кнопку седьмого этажа, двери закрываются, и мы начинаем подъем.

– И где же эта… отдельная столовая? – интересуюсь я.

– Не могу тебе сказать, – отвечает он сухо. – Она секретная.

– Значит, это сверхсекретная отдельная столовая?

– Именно так.

Он продолжает упорно смотреть прямо перед собой.

– Тогда откуда ты знаешь, где ее искать, если она такая секретная? – подыгрывая, допытываюсь я.

– Мне рассказала о ней теща брата мужа сестры моего дядюшки, – без запинки выдает он.

– А, понятно… – я, потупившись, улыбаюсь. Этот мужчина убийственно на меня действует. Двери открываются. Он с деловым видом широко шагает по коридору и рядом с одной из дверей достает из кармана ключ. – Так это не сверхсекретная отдельная столовая – это гостиничный номер, – замечаю я.

Он подмигивает все с тем же хмурым видом:

– Это семантические тонкости.

– В смысле?

Он поворачивает ключ и распахивает дверь:

– Здесь можно насытиться, и… никто об этом не узнает.

Он делает шаг в сторону, пропуская меня вперед. Необычный номер – с гигантской кроватью и чудесной ванной.

Шторы задернуты наглухо, свет только от настенных светильников. На столе блюдо, накрытое серебряной крышкой, и бутылка шампанского. Я поворачиваюсь к Тристану:

– Ты что, уже был здесь?

– Разумеется, я же должен был накрыть для тебя стол, – он закатывает глаза, словно я сморозила глупость. – Это – столовая.

Я обвожу комнату взглядом:

– И шторы задернул тоже для меня?

– Да, – он делает шаг ко мне. – Не хотел напугать тебя своим членом. Думал, так тебе будет легче заново освоиться.

Я прыскаю со смеху:

– Напугать членом?!

Его губы невесомо касаются моего рта, язык медленно вклинивается между моими губами, мое лицо – в чаше его ладоней.

О боже… как он целуется.

Я открываю глаза и вижу, что его веки сомкнуты. Он целиком погружен в этот момент со мной.

– Ты хоть можешь себе представить, насколько я возбужден, Андерсон? – шепчет он мне в рот.

Я улыбаюсь:

– Наверное, настолько же, насколько и я?

– Нет! Тут победа за мной. Готовя все это, я сегодня трижды дрочил. Хорошо, если на твою долю хоть что-то осталось.

Не могу удержаться от хохота:

– Знаешь, я соскучилась по твоему чувству юмора!

Наши взгляды встречаются, и мы на миг становимся серьезными. Я скучала не только по его чувству юмора, но ни за что в этом не признаюсь.

– Ты нужна мне голая, – шепчет он. Его сосредоточенный взгляд опускается на мою блузку, и он начинает неторопливо ее расстегивать.

Я стою перед ним, сердце заполошно колотится. Вот как это получается? И двух минут не минуло, как мы вошли в номер.

Это вожделение… чистая, беспримесная похоть.

– О чем ты думал, когда дрочил? – шепчу я.

Он на миг взглядывает мне в глаза:

– О тебе.

Сердцу становится тесно в груди, и я снова ловлю его взгляд. Я понимаю, что нас связывает секс – случайный и, скорее всего, мимолетный. Но, проклятье, чудится, будто в нем есть нечто большее. Такое ощущение, будто прошла целая вечность с тех пор, как я побывала в его объятиях. Он расстегивает последнюю пуговку, стягивает блузку с моих плеч и аккуратно пристраивает ее на спинку дивана. Его губы перемещаются на мою шею, пока он столь же неспешно расстегивает молнию и тянет вниз юбку.

Он легонько прикусывает меня за шею, потом полностью стаскивает юбку и бережно раскладывает ее на кресле, поясняя:

– Нам ведь не нужно, чтобы ты возвращалась на работу в мятой одежде.

Я хмурюсь. И сколько же таких обедов-свиданий уже на его счету?

Чувствуется мастерство… Заталкиваю эту мысль на задворки сознания.

Не буду об этом думать.

Он отступает от меня на шаг, скользит взглядом сверху вниз по моему телу, и я закрываю глаза, чтобы не видеть его. Нервы натянуты как никогда. Знаю, я не чета тем женщинам, к которым он привык.

– Ты знаешь… – шепчет он.

Упорно смотрю на пятнышко на ковре – на что угодно, только бы отвлечься от его напряженного взгляда, путешествующего по моему телу.

Он обхватывает мое лицо, подтягивает к своему.

– Я и забыл, какая ты красивая, Андерсон.

Если б я могла что-нибудь сострить в ответ, сострила бы. Но не могу. Я слишком взвинчена чувствами, которые он во мне вызывает.

Он наклоняется, целует мою ключицу, потом сквозь кружево бюстгальтера вбирает в рот то один сосок, то другой.

Задерживаю дыхание, чтобы не дышать слишком уж рвано, пытаясь вернуть себе хоть капельку хладнокровия.

Он опускается ниже, к животу. Дорожка поцелуев бежит все дальше и дальше, а потом он встает на колени передо мной. Нежно теребит мое женское естество сквозь трусики, и я зажмуриваюсь, едва не вспыхивая спичкой.

Господи ты боже мой…

Он отводит ткань в сторону и мягко целует меня там… да твою ж мать!

Я ощущаю кожей его выдох и затаиваю дыхание, дожидаясь реакции.

Он резко втягивает в себя воздух, а потом, словно не может удержаться, лижет, глубоко проникая в меня напряженным языком. Издает одобрительный рык, который отдается внизу живота рокочущей вибрацией. У меня едва не подгибаются колени. Поднимаю взгляд и вижу наше отражение в зеркале.

Я – в своем черном кружевном белье. Он – по-прежнему в костюме и галстуке, на коленях передо мной.

Перевожу взгляд на него. Его глаза закрыты в упоении, словно он умер бы, если бы ему сейчас не дали попробовать меня на вкус. Нетерпеливо облизывая кожу вокруг трусиков, он стягивает их с меня, отбрасывает в сторону, а потом заставляет пятиться к кровати.

Не спеша избавляет меня от лифчика, потом укладывает на спину и широко разводит в стороны мои ноги.

Его взгляд рыщет по моей плоти. Я полностью в его распоряжении.

Ради его удовольствия.

Мы сцепляемся взглядами, и энергия вихрится между нами, точно лесной пожар.

Когда Тристан Майлз раздевает меня донага… все остальное не имеет значения.

Единственное, что меня заботит, –