Он наклоняется, берется за мои бедра и удерживает их широко распахнутыми, а его язык начинает ввинчиваться в глубь моей женственности.

Я выгибаюсь дугой над кроватью, извиваюсь под ним. Руки запутываются во вьющихся волосах Тристана, и я тяну за них, чтобы увидеть его лицо. Его губы блестят влагой моего возбуждения, глаза приобрели красивый оттенок, который называется «ну же, трахни меня».

– Иди сюда, – шепчу я.

Он снова лижет меня, вновь закрывая глаза, и становится совершенно ясно, что он больше не контролирует свои действия. Теперь им движет один только инстинкт, чистый самцовый инстинкт. Тело перехватило управление; мои просьбы больше не имеют значения. Ему необходимо сделать это по-своему… во всяком случае, в этот раз.

Он продолжает въедаться в меня, все глубже и глубже, совершенно теряя власть над собой. Яростно мотает головой из стороны в сторону, и его бакенбарды обжигают мою чувствительную кожу.

Гребаная преисподняя… как же хорошо.

Мой позвоночник выгибается аркой от удовольствия, лицо искажается гримасой от попыток сдержаться.

– Три-ис, – жалобно скулю я, стискивая в пальцах пряди его волос. – Иди сюда. Иди ко мне.

Я хочу поцеловать его.

Я отчаянно хочу поцеловать его.

Его зубы царапают мой клитор, и я вскрикиваю, взрываясь оргазмом. Меня сотрясают судорожные волны, пока он нежно лижет меня, сопровождая к кульминации. Он еще долго не останавливается, и я, содрогаясь, смотря в потолок, вижу звезды.

Наверное, никогда в жизни я так не кончала. Черт возьми, какой же он умелый любовник!

Прихожу в себя и вдруг осознаю, что он до сих пор полностью одет.

С новообретенной решимостью сажусь в постели, потом встаю на колени.

– Поднимись, – рвано выдыхаю я.

В его глазах вспыхивает пламя, он встает, а я расстегиваю его брюки. Его член тверд, как камень, и головка выглядывает над резинкой трусов. На кончике жемчужиной переливается капелька предэякулята. Мне следовало бы раздеть его. Вдумчиво, не торопясь…

Вот только я хочу высосать его… досуха. Хочу заставить его кончить, полностью одетого, прямо в этом дорогущем костюме.

Я целую его член, и он нежно зарывается рукой в мои волосы, глядя на меня сверху.

Что такого особенного в нас, когда мы с ним вместе?

Нам даже разговаривать не нужно: у нас словно есть некий тайный язык. Я понимаю, о чем он думает, по одному его прикосновению. Начинаю лизать его расслабленным языком. Наши взгляды скрещиваются.

О, как ему это нравится!

Он собирает мои волосы в хвост на макушке, наблюдая за мной, и я улыбаюсь, не прекращая своего занятия. Он хочет в мой рот – вот почему убирает волосы с лица.

Я облизываю его со всех сторон, но не вбираю в губы полностью, и он начинает управлять моей головой, держа за стянутые в хвост волосы, пытаясь проникнуть внутрь.

Провожу языком по всей длине его ствола снизу вверх, а потом шепчу:

– Трахни мой рот, мистер Майлз!

Он резко, глубоко вдыхает и проталкивает член мне в горло. Предсеменная жидкость солоновата, его пальцы стискивают мои волосы, тянут почти до боли. Он выскальзывает наружу, потом с силой устремляется обратно, закатывая глаза.

– Еба-ать… – стонет он.

– Сильнее, – шепчу я, обнимая его губами.

Он снова глубоко погружается в мой рот, и на этот раз я быстро двигаю языком. Его член дергается, он пошатывается, подается вперед.

Уже на грани.

Мы находим нужный ритм. Его ладони крепко удерживают мои волосы, я стою на коленях на кровати, он трахает мой рот. Длинные, низкие стоны, которые он исторгает, – самые возбуждающие звуки, какие я слышала в своей жизни.

Стискивая мои волосы до боли, он бешено вбивается в мой рот и запрокидывает голову. Кончает стремительно, с низким рыком. Горячее семя наполняет мой рот, и я сглатываю его, как профессионалка.

Он трудно дышит, вновь запрокидывает лицо к потолку, и я вылизываю его, продолжая опустошать это красивое тело.

Потом встаю и снимаю с него пиджак, развязываю галстук и медленно расстегиваю рубашку.

Он наблюдает за этим в странно отрешенном состоянии, с застывшим на лице выражением благоговения.

Я спускаю с его плеч рубашку – и меня вознаграждает вид его плотной, мускулистой груди с россыпью темных волосков.

– Тристан, – шепчу я, целуя его грудь. – Я скучала по твоему прекрасному телу.

Опускаюсь, не прекращая поцелуев, все ниже и снова беру его в рот, но он вздергивает меня вверх.

Целует. И в этом поцелуе – нежность, и смысл, и все то, чего не бывает в обычном гостиничном перепихоне.

– Трахни меня, – шепчет он. – Тебе просто необходимо трахнуть меня, Андерсон.

Одним быстрым движением я сдергиваю с него брюки. Он на мгновение исчезает из поля зрения и торопливо появляется вновь с горстью презервативов. Раскатывает один, швырнув остальные на тумбочку. Толкает меня спиной вперед, я, хихикнув, падаю на матрас, и он взгромождается сверху.

Одним сильным движением входит целиком. Наши рты приоткрываются, мы смотрим в глаза друг другу.

Сердца сильно бьются в груди – у обоих.

Он выходит и вновь плавно скользит внутрь, глубоко, и моя плоть расходится, силясь приноровиться к его внушительному размеру.

Не все мужчины сотворены одинаковыми. И Тристан Майлз – лучшее тому доказательство.

Секс с ним… это нечто запредельное.

– Я целый день ждал минуты, когда окажусь внутри тебя, Андерсон, – шепчет он. Я смеюсь, и он со всего размаха толкается в меня. – Задирай свои гребаные ноги!

Вода бежит по моей спине, и я улыбаюсь, откинув голову на его широкую грудь.

– Знаешь, когда я поддразнивал тебя, говоря о бабулькином чае, мне и в голову не приходило, какой горячей бабулькой ты можешь быть, – тихо бормочет он.

Хихикаю:

– Тебе повезло, счастливчик.

На голове у меня шапочка для душа, чтобы не пришлось возвращаться на работу с мокрыми волосами.

– Знаешь, – говорю я, – этот сегодняшний обед как-то слишком дорого тебе обошелся. Сколько, кстати, стоит номер в этом отеле?

Тристан улыбается в мое запрокинутое лицо, поправляя «бабулькину» шапочку.

– Он стоил каждого пенни.

Сегодня пятница, и хотя мы договорились о двух обедах-свиданиях в неделю, на этой неделе их было три. На работе я беззастенчиво лгала всем и каждому о причинах и адресах своих отлучек.

Я – плохая начальница, занимающаяся плохими делишками с отъявленным плохишом.

Мы не можем насытиться друг другом.

– Мне надо идти, малыш, – шепчу я.

– М-м-м… – он крепко держит меня, не отпускает. – Не бросай меня!

Дразнится.

Я улыбаюсь и целую его.

– Я должна, – выпутываюсь из его объятий и вытираюсь полотенцем, оставив его под душем. – А тебе не надо обратно на работу? – спрашиваю его, начиная одеваться.

Он принимается намыливать голову.

– Нет. Как ты догадалась?

– У тебя сегодня с собой сумка с гигиеническими принадлежностями.

– А! Это я в спортзал собрался.

– Ладно…

Хмурюсь, кое-что вспомнив:

– Кстати, а ты уже получил обратно машину?

– Надеюсь забрать ее сегодня. Если не получится, мне на выходные предоставят другую.

– Хорошо.

– В понедельник сможем вместе пообедать? – спрашивает он, смывая пену с волос. – До среды слишком далеко, – добавляет он жалобно.

Я одно мгновение молча смотрю на него и понимаю, что он прав: до среды слишком далеко.

– Да, наверное. Я тебе позвоню.

Какая-то неправильность зудит в подсознании, но в чем дело, не могу понять.

Я гоню прочь вопросы, подхожу ближе и целую его:

– До скорого.

– Пока ты не ушла, подай мне, пожалуйста, кондиционер из моей сумки, – просит Тристан.

Выхожу из ванной, достаю из сумки флакон и замечаю, что светится экран его телефона.

– Тебе кто-то звонит! – говорю Тристану и кладу аппарат на стойку в ванной. – Пока, Трис.

– Пока, детка, – он эротично подмигивает мне, и я усмехаюсь, напоследок огладив взглядом его обнаженное тело.

Хм-м, я, верно, умерла и попала в рай, где свидания за обедом проходят вот так!

Тристан

Слышу, как хлопает дверь, и улыбаюсь, ощущая тепло внутри.

Клэр Андерсон делает меня счастливым.

По-дурацки, до чертиков счастливым.

До такой степени, что я едва сам себя с ума не свожу своей дебильной ухмылкой.

Намазываю кондиционер на волосы и тут же кривлюсь от отвращения. Боже, какая вонючая гадость! Что-то я не помню за ним такого омерзительного запаха. Тянусь за флакончиком и выбрасываю его в мусорную корзину. Вижу, как выплясывает на полочке телефон. На экране надпись: «Механик». Да… моя машина.

– Алло, –