с проводин. Он вернулся вчера вечером. Его возвращение, конечно, оказалось незабываемым, но сегодня я бы тоже хотела вернуться домой. В конце концов, мне уже неудобно, что я у него так долго живу.

Оставив сумку у кровати, я вышла из комнаты и тихо прошла в кухню. Судя по тишине в квартире, Максим ещё спал.

Поставив чайник, я открыла холодильник и долго смотрела на заполненные полки, пытаясь сообразить, что сегодня приготовить на завтрак. Наверное, простые горячие бутерброды вполне сегодня сойдут.

Вынув из холодильника ветчину, сыр и помидоры, я повернулась к столу и вздрогнула от неожиданности, увидев Максима. Помятого и бледного. Уже с утра он был в теплой кофте, а не с голым торсом, как обычно. Тяжело дышал и выглядел болезненно.

- Я не буду завтракать, - произнес он хрипло и в нос.

- Ты простыл?

- Не знаю, - вздохнул он устало и оперся ладонями о столешницу около чайника. – Хреново просто.

- Дай-ка, - шепнула я. Подошла к нему ближе и заставила повернуться ко мне. Коснулась ладонью лба и глаза мои расширились от шока. – Ты же горячий!

- Да? Я не чувствую. Что-то холодно у нас, да? Ты батареи не перекрывала?

- У тебя озноб. Иди в постель, я принесу градусник и что-нибудь попить. Лекарств у тебя от простуды нет, судя по аптечке, поэтому за ними я спущусь в аптеку.

- Я Лёхе позвоню…

- У тебя аптека прямо в доме. Будет быстрее, если я просто спущусь. Всё, иди в комнату, - пришлось сопроводить Максима прямо до его комнаты. Уложив в постель, я укрыла его одеялом, ещё раз потрогала лоб и сокрушенно вздохнула. – Ты вчера напился и раздетый бегал где-то?

- Я… вчера… - растягивал он слова, вспоминая. – Часто выходил на улицу без куртки, да. С Захарычем. Ну, и долго пытался починить Лёхину машину. Тоже без куртки. В ней неудобно рукам.

- Тебе пятнадцать?! – я прям разозлилась на него. – Кто так безответственно относиться ко своему здоровью?

- Ну, не ругайся, - вытянул он губки и прикрыл глазки, сделавшись ещё более болезненным. – Я так больше не буду. Честно.

- Ага. Не будет он, - ворчала я уже, как старая противная бабка.

Видя, что его всё ещё колбасит от озноба даже под одеялом, я принесла из своей комнаты плед и укрыла его ещё и им.

Налила Максиму чай, поняла, что в доме нет ни мёда, ни лимона, и мысленно поставила себе галочку купить всё это сейчас. Наполнила графин водой и тоже унесла в комнату вместе со стаканом, чтобы Максим мог пить, не выходя из комнаты. Всё-таки, ему нужен постельный режим.

Буквально за двадцать минут я сбегала в магазин и аптеку, купила всё, что было необходимо и вернулась в квартиру. Максим с кем-то разговаривал по телефону. Судя по интонации начальника, с кем-то по работе. Даже не поленился макбук с собой в постель затащить.

Пока он разговаривал, я прочитала инструкцию к лекарствам, взяла необходимое их количество, снова налила чай, но уже с мёдом и лимоном. Нашла в нижнем ящике маленький деревянный поднос и всё это принесла в комнату к Максиму, взглядом показав, чтобы закруглялся.

Удивительно, но Максим быстро закончил разговор, убрал телефон и макбук на тумбочку, а сам сел в постели поудобнее, с предвкушением глядя на поднос. Но, когда увидел таблетки и микстуры, немного поник. Как капризный мальчишка он выпивал одну таблетку за другой и морщился от того, насколько приторный сироп от кашля.

Сидя рядом с ним на краю кровати, я словно поймала дежавю, глядя на то, как человек с лысой головой нехотя глотает таблетки, только ради того, чтобы не обидеть меня.

- Маш, - тихо позвал меня Максим, пока я смотрела в пространство между его подбородком и грудью немигающим взглядом. Мысленно я откликнулась на его зов, но физически осталась смотреть в одну точку словно сквозь него.

Я видела, как он убрал в сторону поднос, как скинул с себя одеяло и придвинулся ко мне. Почувствовала прикосновение его пальцев на своей щеке, и поняла, что Максим стёр бесконтрольно выкатившуюся слезу.

- Клянусь, сегодняшней ночью я миллион раз пожалел о том, что побрился налысо, - произнес он тихо.

- Перестань, - качнула я головой и сама смахнула оставшиеся слёзы. – Не избегать же мне теперь всех лысых? Это я так… просто, - втянув носом воздух, я нашла в себе силы, чтобы поднять взгляд и заглянуть Максиму в глаза. В них такая большая душа, в ней столько и тепла и нежности. Раньше я думала, что его взгляд холоден и безразличен, но если смотреть ближе, во всех смыслах ближе, то можно увидеть, насколько он внимателен к чужой боли. – Ложись. Тебе нужно побольше спать.

- Я не смогу уснуть, пока ты в таком состоянии. Поговорим?

- Разве тебе сейчас хочется трепаться? Лично я в таком состоянии даже солнечному свету не рада, – усмехнулась я. – И о чём ты хочешь поговорить?

- О нас. О тебе, - ответил Максим. – Я не хочу, чтобы ты уезжала.

- Я, вроде, никуда не собиралась…

- В смысле, я хочу, чтобы ты жила со мной. Если ты, конечно, тоже этого хочешь.

- В смысле… Здесь? Как? Как кто?

Я хмурилась, теряя логическую нить и не понимая, к чему он клонит.

На лице Максима в этот момент не дрогнул ни один мускул. Он коснулся моего подбородка кончиками пальцев, вынудив сфокусироваться только на его глубоких темных глазах.

Его губы плавно приблизились к моим и застыли в миллиметрах. Я чувствовала теплое дыхание и запах сиропа от кашля.

Лёгкое касание его губ к моим заставило меня вздрогнуть и прикрыть глаза. Необъяснимый жар мгновенно разлился по телу и сжёг здравый смысл, пока я, ища опору, цеплялась за вязаную ткань мужской кофты на широкой груди.

Лаская мои губы, Максим плавно сместил пальцы с подбородка и запутался в моих волосах, притянув меня ближе к себе. Он не углублял поцелуй, не превращал его в порнографию. Только нежностью и трепетом он вёл меня за собой, совершенно не пугая внезапно вскрывшимися чувствами.

Поочередно поцеловав нижнюю и верхнюю губу, Максим мягко отстранился и огладил мою щёку подушечкой большого пальца.

- Как моя девушка. Для начала, - произнёс он