– Вы не тщеславная. Вы гордая. А это – совсем другое дело.

– Не уверена, что это лучше. – Линнет снова усмехнулась. – Не зря говорят, что гордыня до добра не доведет.

Она увидела, что граф поджал губы, и сразу пожалела о своих словах.

– Ох, я не хотела говорить об этом… Достаточно уже того, что вы считаете меня строптивой. И не надо думать, что я как ворчливая торговка рыбой. Что?! – вскинулась она. – Почему вы улыбаетесь?

– Я явно делаю успехи.

Линнет отвела взгляд.

– У вас богатое воображение.

– Вовсе нет. – Джек отставил бокал и придвинулся поближе к девушке. – Вас начинает беспокоить, что я о вас думаю. И это – очевидный успех.

Линнет почувствовала необходимость отступить на безопасные позиции.

– Я просто хотела сказать, что связана с вами на целую неделю. Не могу же я постоянно обвинять вас в чем-нибудь и ругать. Хотя бы из вежливости я должна предположить у вас наличие каких-то хороших черт.

– Мне очень нравится такое предположение, но придется с вами не согласиться. Ваши обвинения просто-напросто несправедливы. Признайтесь, Линнет.

– И это говорит человек, который взвалил меня на плечо и принес сюда? Не припомню, чтобы я вас об этом просила или хотя бы давала на то свое согласие.

– Но вы же не сожалеете, что я это сделал. Ведь я накормил вас черничными маффинами.

Линнет фыркнула и пробормотала:

– Вы меня подкупили.

– Сначала сила, потом взятка. А теперь я лестью выпытал, какое у вас в детстве было прозвище. Да, я такой – совершенно беспринципный человек. Но я дал вам другое прозвище, и о Кролике можно забыть навсегда.

– Только я не очень уверена насчет Львицы. – Линнет задумалась. – Разве не они охотятся, пока львы отдыхают на солнышке?

Джек расхохотался.

– Несправедливо, согласен. Но в Англии все не так. Здесь охотятся мужчины, а дамам иногда позволительно к ним присоединиться, если они хорошо сидят в седле. Вам должна понравиться охота. Вы ездите верхом?

– Да, конечно. И мне случалось охотиться. Прошлой осенью в Италии.

– Понравилось?

Линнет улыбнулась.

– Да, очень. Это была охота на кабана. Захватывающе!

– Тогда новое прозвище вам идеально подходит. У вас даже волосы цвета темного золота – как львиная грива.

Линнет распахнула глаза – словно услышала нечто удивительное.

– Джек Федерстон!.. Кажется, вы только что сделали мне комплимент!

– Напрашиваетесь на комплимент, Львица? Но зачем? – Граф занялся приготовлением сандвича. – Уверен, вы их получаете ежедневно. Вам не нужны комплименты еще и от меня.

– Но от вас они станут приятным разнообразием.

Джек покачал головой.

– Нет, в такие игры я не играю. Не хочу тешить ваше тщеславие, которого вы вроде бы стыдитесь. Кстати, мне никогда не давалась лесть. Вы считаете, что я опытный льстец, поскольку имел великолепные примеры для подражания, но поверьте, это не так.

Линнет перестала жевать. Теперь в поведении графа появилось что-то странное – едва заметная тень, промелькнувшая на лице, и нотки горечи в голосе.

– Что вы имеете в виду? – спросила она. – Какие примеры?

Граф молча доел свой сандвич, потом наконец ответил:

– Мой брат Чарлз мог очаровать любую женщину, всего лишь войдя в комнату.

– Но это же совсем не плохо… – Линнет нервно поерзала на одеяле. – Разве не так?

Джек пожал плечами.

– Вы говорите так потому, что обладаете таким же даром, только в вашем случае речь идет о мужчинах, верно?

Линнет сразу же поняла: если не кривить душой, она не сможет это отрицать, по крайней мере под проницательным взглядом собеседника.

– Видите ли, я… То есть я хотела сказать, что да, возможно. Но я не… это вовсе не… – Еще больше смутившись, Линнет умолкла и лишь после долгой паузы выпалила: – Возможно, вы правы, у меня слишком много гордыни, но я этим не горжусь.

– Понимаю, – кивнул Джек.

Тем не менее Линнет решила, что должна все объяснить.

– Все дело в том, что в детстве я была совсем простушкой и многие девочки дразнили меня, называли Кроликом. Теперь я красива – мне очень повезло, но в душе я осталась такой же, какой была когда-то. Мужчины смотрят на меня и думают, как бы меня заполучить, но они меня совсем не знают.

Джек снова кивнул и тотчас же спросил:

– И вы, когда мы встретились, отнесли меня к этой категории мужчин, не так ли?

– Да, пожалуй. Ведь почти все мужчины видят лишь мое красивое лицо и думают только о деньгах моей семьи. Они не… – Линнет помолчала, подбирая нужные слова. – Они не видят меня, понимаете? Видят дочь Эфраима Холланда, наследницу империи Холланда и к тому же прелестную блондинку с голубыми глазами.

Джек улыбнулся.

– В защиту представителей моего пола хочу сказать, что ваши глаза трудно не заметить, Линнет. Они сражают мужчин наповал, делают их вашими рабами. Я это испытал на себе, когда вы впервые взглянули на меня.

Линнет прикусила губу.

– А у вас прекрасно получаются комплименты, что бы вы об этом ни думали.

– Это вовсе не комплимент. Просто констатация факта. Как, например, слова о том, что солнце встает на востоке, а стрелка компаса всегда указывает на север. Но я понимаю, что вы имеете в виду. И могу утверждать со всей уверенностью: хотя вы повергаете к своим ногам любого представителя мужского пола, не прилагая к тому никаких усилий, вы не похожи на моего брата. Он был осведомлен о своей магнетической притягательности и пользовался ею при любой возможности.

– Вы хотите сказать, что он любил флирт?

Джек покачал головой.

– Нет, все было намного серьезнее, чем обычный флирт. Чарлз мог сделать женщину своей рабыней, поговорив с ней несколько минут, мог разбить ей сердце и уйти, даже не оглянувшись и ни о чем не сожалея. Я таким талантом не обладаю, – добавил граф.

Линнет несколько минут молча всматривалась в его красивое лицо, в его непроницаемые черные глаза – и не поверила ни одном слову. Не поверила, потому что прекрасно помнила его поцелуй…

– Я вам не верю, – сказала она наконец. – Не сомневаюсь, что вы разбили немало женских сердец.

– Но не специально. Не для развлечения. Потому что завоевать женщину – это тяжкий труд. Но только не для Чарлза. Он делал это играючи. Для него это было так же естественно, как дышать.

– Неудивительно, что он стал охотником за приданым.

– Да, наверное. Сомнительная профессия, конечно же, зато исключительно выгодная. Мой отец был таким же. Они оба женились на богатых женщинах – женились из-за денег и постоянно игнорировали свои брачные обязательства. Я знаю, вы считаете меня таким же. Я могу тысячу раз повторить, что я другой, но это ни в коей мере вас не переубедит. Однако же возьму на себя смелость утверждать: для моего отца, как и для моего брата, женщины были игрушками, занимательными безделушками, которыми можно поиграть, а затем отбросить и забыть. У меня, конечно, тоже были женщины, было бы глупо это отрицать, но я никогда ни к одной из них не относился как к игрушке. Я часто совершал сумасбродные поступки, но ни разу в жизни не поступил бесчестно по отношению к женщине. – Джек помолчал и, не сводя взгляда с Линнет, добавил: – По крайней мере, до Ньюпорта.