Если бы вчера хоть кто-то меня услышал, то не было бы все этого цирка на лужайке перед домиком охотника.

Меня пихали в вертолет, а я на манер человека-паука, вцепившись в края люка, упорствовала.

— Святые угодники! Помогите! Боженька, спаси и сохрани! Не трогайте меня, изверги! Я не полезу! Мне страшно! — кричала во всю силу своих легких, не желая оказаться внутри железного монстра с вращающейся вертушкой. — Отстаньте от меня!

— Лезь, говорю! — возмущался Берг, толкая меня в спину.

Я отклячивала зад, становясь буквой «Г», и делала все возможное, чтобы у Андрея ничего не получилось.

— Не полезу! Даже не пытайтесь! Я высоты боюсь. Матерь Божья, дорогая, помоги рабе божьей! Они хотят меня убить, — причитала, как могла.

Перед глазами всплыли строчки святого писания, которое готова была цитировать лишь бы не оказаться в вертолете.

— Никто тебя не желает убить. Наоборот. Спасти, — объяснял мне Берг. Но кто бы его слушал и слышал? Уж точно не я. В ушах пульсировало слово «опасность».

— Вы хотите чтобы у меня остановилось сердце? А еще лучше разорвалось? — отказывалась как могла.

— Ничего с твоим сердцем не случится, — Берг, как истинный представитель мужского рода, отвергал любую гипотетическую опасность, мерещившуюся мне в обозримом будущем.

— А откуда вы знаете? Оно у меня ранимое. А еще нежное и трепетное.

— Сердце у всех нежное, — отмахнулся мужчина.

— У вас его нет, — сказала, видя скорую свою победу. Берг почти перестал меня подталкивать.

— Ошибаешься.

— Тогда раз оно у вас есть, то отпустите меня на свободу вольную, чтобы я, как птица дивная, улетела от бандитов безбашенных куда-нибудь подальше, — запричитала белугой.

— Тебя нельзя отпускать на свободу. Ты одна погибнешь, — парировал Андрей в ответ.

— Вот еще. Я умею за себя постоять, — заявила, будучи уверена в своей правоте.

— Нас предали, — Андрей убрал руки.

— В вас говорят конспирологические теории. Выбросьте их из головы. Кому вы нужны?! — повернула голову, чтобы взглянуть в глаза мужчине.

— Я — никому. А вот ты очень даже. И желательно мертвой, — добавил таким голосом, что по по спине у меня побежали мурашки.

— Это еще почему? Я же никому ничего не сделала, — возмутилась.

— Миллиард на двоих не делится, — он имел в виду появление еще одной беременной от Поклонского.

— Мне он не нужен, — ответила искренне.

— Зато другим очень даже пригодится, — Андрей посмотрел по сторонам. Как будто проверял, а не следят ли за нами из-за соседних деревьев.

— Это вам что ли? — произнесла с легким подначиванием.

— Лезь, внутрь, — Берг пропустил мои слова мимо ушей.

— Ни за что, — я собиралась стоять на своем до конца.

— Тогда я тебя поцелую, — выдал он ни с того, ни с сего.

— Вы что меня? — спросила удивленно.

Меня притянули к себе, чтобы было удобнее и выполнили обещанное. И поцеловали. Жарко. Пылко. С языком.

Нет. Ну это нормально? Чтобы с языком именно в тот момент, когда я не желала лезть в вертолет. Всем же известно, если язык работает, то все остальные мысли отключаются. Мои и отключились. Вначале от неожиданности. Затем от удовольствия, пронзившего стрелой. Насквозь. От самого языка, до копчика. Не забыв задеть все жизненно важные органы. Прежде всего сердце.

Я сразу бросила сопротивляться, радуясь внезапно навалившемуся счастью.

Счастью целоваться. Когда со мной такое было в последний раз? С Русланчиком. А оно было давно. Я порядком подзабыла каково это. У меня тело молодое и здоровое. Требующее ласки и внимания. А не постоянных стрессов и неприятностей. Вот оно и отреагировало так, как полагается в подобной ситуации. Схватилась ручками за источник удовольствия. А если точнее, то Берга за шею. Чтобы удобнее было целоваться не только ему, но и мне.

И вообще это ничего не значит. Может быть я так страх лечу. Страх смерти, которым меня напугал Андрей.

Ах какие жаркие у него губы.

А руки сильные. И сердце громкое. Как мотор работает. Со звуком. И без сбоев.

— Ну, полетели, — услышала краем уха, продолжая целоваться. Жадно. Взасос.

У Берга оказались такие мягкие губы. Я аж пищала от удовольствия, чувствуя себя на седьмом небе от счастья в крепких руках, под напором требовательных губ.

— Стоп, куда полетели? — я с трудом оторвалась от источника удовольствия, к которому присосалась не хуже вампира.

— На аэродром. Куда же еще, — прокричал мне в ухо Берг, стараясь перекричать рев винта вертолета.

— Как я тут оказалась? — я со страхом взирала на окружающий мир. Сидеть в небольшом вертолете оказалось с одной стороны страшно, а с другой увлекательно.

Но только самую малость. Остальное время я боялась высоты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Обманный маневр.

— Так вы потому меня поцеловали, чтобы задурить голову?

— Не без этого, — Андрей был честен, как и всегда. — Но целовать мне хотелось и до этого.

Вот он признался, а что мне делать теперь с его признанием? Я громко хлопала ресничками, только этого не было слышно за шумом винта вертолета.

— Не волнуйся, скоро прилетим, тогда ты выскажешь все что думаешь по моему поводу, когда будем садиться в самолет.

— Это еще зачем? — возмутилась.

— Чтобы тебя отправить за границу.

— Одну? — даже икнула от неожиданности.

— Почему одну? Со мной.

В аэропорту мы оказались быстрее, чем могла себе представить.

Я все еще дрожала, как осенний лист, отходя от полета на винтокрылой машине. А Берг уже потянул меня из вертолета на огромную мишень посадочной площадки, нарисованную белым. Татуировку на асфальте, мимо которой ни один пилот не промахивался, переливалась алмазной крошкой и хрустела под ногами.