class="p1">Пока я занимался ушами Ларинель, наши воины отлавливали сбежавших воинов Сарнока. Часть удалось поймать, часть нет, некоторых убили, потому что сдаваться не пожелали. Когда вышел из пещеры, посреди площади на коленях стояло около сотни мужчин. Это были те самые пленённые, судьбу которых должен был теперь решить глава клана, то есть я. Глядя на них, не знал, что мне с ними делать, казнить рука не поднималась, просто так отпускать тоже было нельзя, меня жители не поняли бы. Немного подумав, решил сделать из них штрафную роту. Если они погибнут я тут уже не при делах, к тому же в этом случае не потеряю уважение жителей. Они ждали от меня сурового наказания для этих воинов, то есть казни, но ведь никто не говорил, как она должна произойти.

– На берегу моря в дне пути отсюда, расположен посёлок, если вы его захватите для меня, можете считать, что прощение отработали. Постарайтесь никого не убивать, лишняя кровь никому не нужна. Если кто-то из вас попытается сбежать, найду и лично порежу на ремни. То что найду, можете не сомневаться, для меня это не сложно, особенно с таким помощником как он, - я показал на Мурзика, дремлющего возле входа в пещеру. Кот ещё немного подрос и сейчас, его размер не уступал леопарду. Мурзик словно в подтверждение моих слов, поскрябал когтями по камням, оставив на них заметные царапины. – Даю вам час на принятие решения, или снова в бой, или в клетку, после чего тяжёлая работа в цепях до конца своих дней, - поставил я условие и ушёл в пещеру.

В пещере меня дождались девушки, с которыми нужно было переговорить без посторонних ушей. Я хотел, чтобы они съездили в те посёлки, что были захвачены Сарноком и в тот, что принадлежал ему ранее. Жителям этих посёлков хотел предложить выбор, либо выбрать себе новых правителей и жить дальше самостоятельно, либо признать своим правителем меня. Второй вариант мне не нравился, но просто забыть об этих людях, тоже было нельзя. Прибрать к рукам бесхозные земли найдётся много желающих, после чего всё может повториться, то есть, к нам вскоре снова пожалуют незваные гости.

На следующий день, точнее раннее утро, мне сообщили, что все пленники приняли моё условие и готовы захватить прибрежный посёлок. Теоретически мне этот поселок был даром не нужен, но там шла торговля людьми, а это мне очень не нравилось. То что у меня самого сейчас было две рабыни, об этом старался не думать. Становиться моими рабынями было их решение, несмотря на то, что они могли получить свободу даже сейчас, если попросят, но они не просили, а я не намекал. Почему сам им этого не предлагал, сам не понимал, возможно, не хотел, чтобы они после этого от меня ушли. Каждый человек в некотором роде в душе хомяк, тянет к себе всё, до чего только сможет добраться, я не исключение. С каждым прожитым здесь месяцем или просто днём, хомяк, живущий во мне, рос, поэтому то что мне досталось, особенно не бесплатно, я старался не отдавать. Моё хомячество видимо также действовало на Итель и Ларинель. Иногда мне казалось, что я слышу своего хомяка, который кричит – это мои девушки! Этот голос изнутри я старался глушить, ведь девушки не бездушная вещь, если захотят уйти, пусть уходят, силой принуждать остаться не буду. Возможно, потом как-нибудь сам предложу им свободу, но не сейчас.

На следующий день посёлок снова погрузился в привычную размеренность жизни. Штрафная рота отправилась завоёвывать прибрежный посёлок. Девушки каждая со своим небольшим отрядом из наших лучших воинов отправились в те посёлки, что сейчас фактически стали принадлежать мне.

Сидя в пещере, я думал над тем, зачем мне это всё надо, не проще ли мне разделить власть с кем-то из местных жителей. Пусть сами управляют собой, а я останусь так сказать почетным жителем. Я даже пещеру был готов обменять на какой-нибудь небольшой домик на берегу реки или озера. Эти мысли отгонял от меня живущий во мне хомяк, только он не жадностью давил. Внутренний голос отчётливо говорил мне, что в этом домике на берегу я не проживу и дня, сразу начну искать приключения на свою пятую точку. Один, разумеется, искать ничего не буду, обязательно сколочу для этого дела небольшую компанию таких же непоседливых личностей как сам.

Вечером, когда я уже собирался спать, ко мне пришли несколько человек. Долго извинялись за то, что побеспокоили и потом, когда я уже стал злиться на эти их ненужные извинения, они наконец-то озвучили причину своего появления в пещере. Я когда услышал, не понимал смеяться мне или плакать. Плакать если соглашусь выполнить этот объем работ, что предстоит выполнить, а смеяться хотелось над тем, что они просили. Просили они не много не мало, а сделать всем жителям посёлка такие же уши как у Итель и Ларинель. Причём просили они об этом, вполне логично об основав причину такого желания.

– Господин маг, если у нас будут такие уши, всем будет сразу понятно, какому клану мы принадлежим. После победы над Сарноком, мало кто отважится на нас нападать. Форма ушей как метка клана, в который скоро будут стараться войти многие из тех, кто ищет защиту, - пояснил главный из пришедшей ко мне делегации просящих.

– Да, когда я собирался создавать эльфов, думал, что малым числом обойдусь. Я был готов не больше полсотни остроухих создать, а теперь придётся тысячами клепать, - подумал я.

– Господин маг, вы не думайте, мы все за вас готовы жизнь отдать, если потребуется, - уговаривал меня мужик, которому на вскидку было уже далеко за сорок лет, из чего я сделал вывод, что уши придётся делать всем, не взирая на возраст.

– Хорошо, уговорили, но учтите, за пару дней я всем уши сделать не смогу, это же индивидуальная работа.

На следующий день ко мне в пещеру выстроилась очередь из желающих изменить форму своих ушей. Пришлось организовать своеобразный конвейер не только по созданию заострённых ушей, но ещё и по коррекции лиц и тел. В пещеру заходил вполне обычный человек, а через некоторое время оттуда выходил уже эльф. Первая партия эльфов у меня получилась настолько хорошо, что очередь ко мне с наступлением темноты не то, чтобы уменьшилась, она увеличилась в несколько раз.

Работал без перерыва почти сутки, за это время через мои руки смогло пройти около сотни человек.