Пьянкову показалось, что от головы толстяка отлетел кусок черепа. На снег вместе с хлынувшей кровью вытекли мозги.

Пьянков отвернулся: «То же самое она может сделать со мной. Сумасшедшая девчонка!»

– Эй! Не стреляй, – крикнул Пьянков, но не высовывался. Ведь в обойме оставался еще один патрон.

Наташа засмеялась.

– Неужели ты меня боишься? Выходи. Нам пора ехать, – сказала она, наслаждаясь собой. Она подошла к «Вольво», посмотрела на замок зажигания. Ключа в нем не было.

– Скоро станет светло. На трассе появятся машины.

– Забирай мою «Волгу» и уезжай. – Пьянков бросил ключ от машины. – Я сам доберусь. – Он понял, что она задумала: «Стоит мне только выпрямиться, она выстрелит. Потом вложит пистолет в мою руку. И получится так, будто я сначала застрелил толстяка во время разборки, а потом пустил пулю в себя. Нет, милая, не выйдет».

Он услышал, как под ее ногами хрустит снег. Она шла к нему. Даже сейчас, ночью, Пьянков видел ее тень на снегу.

– Ну, капитан, где ты прячешься? Выходи.

Согнувшись, Пьянков быстро перебежал на другую сторону машины, снял с себя куртку и скомкал ее. «Последний патрон! Ну давай, выстрели. И я разорву тебе глотку, молодая сука. Ты будешь умирать медленной смертью обреченного животного. Только используй патрон», – мысленно просил он девушку, сознавая, что из них двоих сейчас кто-то должен умереть.

Когда девушка подошла к багажнику, Пьянков резко бросил в нее скомканную куртку. И девушка выстрелила в куртку, скорее машинально. Но она израсходовала последний патрон.

Пьянков встал, распрямив затекшую спину.

Наташа как будто обрадовалась.

– Правильно, капитан. Зачем прятаться? – сказала она и, посмеиваясь, приблизилась к нему. Она хотела подойти на верный выстрел. Как заправский ковбой подула на ствол пистолета, из которого еще тоненькой нитью тянулся едкий дымок.

– Ну, наконец-то, – сказал ей Пьянков, разминая пальцы, как всегда поступал перед удушением очередной жертвы.

Но девушка не поняла, к чему он это сказал, и вытянула руку, прицеливаясь Пьянкову в левый глаз. Нажала на курок. Послышался металлический щелчок, но выстрела не произошло. Она нажала еще и еще и только теперь поняла, что не сможет убить его по самой банальной причине. Бросила пистолет на снег и с сожалением покачала головой.

– Кончились патроны, – произнесла Наташа обреченно, запахиваясь в шубу.

Он подошел и остановился в метре от нее.

– Ты меня спрашивала, зачем я тебя сюда привез?

– И зачем же? – Она коварно улыбнулась.

– А разве ты еще не поняла сама?

Глаза ее блестели, как два огонька.

– Кажется, теперь понимаю, – ответила тихо и грустно.

– Вот и хорошо. Обойдемся без лишних объяснений. – Привычным движением он сомкнул руки на ее шее. Она смотрела ему прямо в глаза и не сопротивлялась, принимая смерть с покорностью. Тогда Пьянков сдавил шею изо всей силы, и она, даже когда стала оседать на снег, все равно смотрела ему в глаза. И взгляд ее был страшен. У Пьянкова защемило в груди. Стыдно признаться, но он боялся ее и хотел побыстрее убить. Он даже не проверил, умерла ли она, рухнув на снег к его ногам.

Он подошел к своей «Волге», сел прямо на снег, прислонившись спиной к машине, посмотрел на часы и страшно удивился. Ему казалось, прошло не менее трех часов, пока они тут возились. Но стрелки на часах показывали три часа ночи. Прошел всего лишь час, растянувшийся на целый период жизни.

Надо было решить, куда деть трупы. На этот раз Пьянков решил изменить своей привычке и спрятать тела.

Было тихо и морозно. Почувствовав, что замерзает, он поднял свою куртку и надел. Потом подошел и обшарил карманы толстяка. В них, кроме пачки сигарет и трехсот рублей, ничего не оказалось. Пришлось довольствоваться перстнем с пальца на левой руке, который Пьянков еле содрал с жирного пальца.

С девушки он снял сережки, две золотые цепочки и перстень с камушком. Все бережно убрал в карман и огляделся по сторонам.

Внизу, под откосом, протекала речка. На крутом повороте полынью еще не затянуло льдом, и вода тихо плескалась, подмывая берег.

«А что, самое место. Сброшу трупы в воду. И до весны их никто там не найдет, – решил он и за руки потянул толстяка к реке. Уже на самом берегу он снял с толстяка дубленку, подумав: – Чего зря пропадать добру. Ему она в воде не пригодится. Толкну на рынке по дешевке. Цыгане возьмут».

Грузное тело Артема он столкнул в воду со словами:

– Ну-у, плыви. – И даже не стал смотреть, как течением потянуло труп. Он спешил. Надо было притащить сюда побыстрее девчонку. Почему-то сейчас он волновался, и нехорошие мысли полезли в голову о том, что вдруг кто-нибудь случайно застанет его при утоплении трупов. Проще было бы сразу уехать. И в то же время не хотелось, чтобы их нашли и вышли на него. Пусть считают, что он сгорел в квартире при взрыве. И сам сыщик Сонин не рискнет утверждать, выжил ли он. Пусть все считают, что его больше нет. А для этого трупы надо утопить.

Пьянков быстро поднялся по откосу, положил дубленку, снятую с толстяка, на заднее сиденье «Волги».

Девушка лежала на спине с раскинутыми в стороны руками, подвернув одну ногу под себя. Открытые глаза смотрели в темное небо.

Пьянков подошел и, приподняв труп, быстрым движением снял с него норковую шубу. Затем стряхнул с меха остатки снега и бережно положил шубу на сиденье рядом с дубленкой. «Замечательный мех. За такую шубейку заплатят хорошие деньги», – подумал он, довольный собой. Он не стал тащить тело девушки к берегу волоком, а поднял на руки.

– Отнесу, как невесту, – произнес он, усмехнувшись. Наташа оказалась легкой, хотя выглядела упитанной. И Пьянков быстро принес ее на берег. Последний раз взглянув в ее лицо, он ужаснулся. Взгляд ее мертвых глаз был, казалось, устремлен на него.

«Живая, что ли?» – подумал он, испытывая мистический ужас.

Даже бледность, отпечаток смерти, не исказила ее черты, а, наоборот, придала им выразительность. Чувственные губы и словно очерченные ярким карандашом дугообразные брови – все это контрастно выделялось на бледном лице.

Пьянков вздохнул, посмотрел на темное, застланное огромной тучей небо, и на душе стало тоскливо. Он подумал, что, возможно, и ему когда-нибудь придется так умереть. Холод и темень. И только смерть рядом, готовая принять его в свои объятия.

Течение в этом месте было сильное.

Пьянков немало удивился, потому что не услышал всплеска, когда тело девушки упало в воду. Он наклонился посмотреть, но течение уже потянуло труп на дно. И ни волн, ни пузырей воздуха.

Теперь, освободившись от трупов, он почувствовал облегчение. Словно камень с себя сбросил. Еще пару минут постоял, глядя на черную воду. Трупов не было видно, и он успокоился окончательно.