- Это же у меня шрам будет, да? - то и дело доносился до нас его голос с заднего сидения машины. - Шрамы мужчин украшают. Ты мне говорила это, когда я коленки разбил. 

- Коленки - не лоб! - отрезала Виктория, но тут же смягчилась. - Постарайся больше никогда не участвовать в таких играх! 

- Я постараюсь, мам. Хотя мы с папой… 

А дальше начался рассказ о том, как ему зашивали рану, который, правда, пришлось пресечь, потому что Победова вдруг побледнела и прикрыла глаза. 

Добравшись до дома Вики и Славы, я проводил их до квартиры, и уже собирался уйти, когда сын попросил: 

- Пап… останься хотя бы ненадолго. Пока я не лягу спать. 

Я посмотрел на Викторию, она кивнула и поспешно скрылась в спальне. Проводив ее взглядом, я нахмурился и сказал: 

- Давай тогда быстренько руки моем, вещи в стирку. Сделаю нам по паре бутербродов, а то ты слышал, что врач сказал? 

- Слышал! Я мигом. 

Он умчался, кажется, уже забыв о приключении, которое с ним стряслось, как это бывает у детей. Я немного постоял и подошел к двери в спальню Вики. Внутри все перевернулось от невозможности прямо сейчас зайти к ней, а после - остаться на ночь. Прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за двери, я гадал, почему Виктория сбежала. Не хотела меня видеть? Показывала тем самым, что я нежеланный гость в их доме? Или просто хотела успокоиться, а я был своего рода раздражителем? 

- Пап, я все! - объявил Славик, уже переодевшийся в чистое и умытый. - Идем пить чай. 

И мы с ним отправились на кухню. 

Время пролетело мгновенно. Когда сын начал зевать, хотя, и держался из последних сил, по-видимому, решив продлить время рядом со мной настолько, насколько это было возможно, я решительно поднялся из-за стола. 

- Все, спим, - сказал ему. 

- А ты останешься? 

В этом я очень и очень сомневался, но расстраивать сына не хотелось. 

- Я приеду к вам завтра, хорошо? Прямо утром, чтобы отвезти тебя в поликлинику. 

Слава нахмурился, но это длилось долю секунды. 

- Ладно. Ночь быстро пролетит. 

И пошел в свою комнату. 

Уложив сына, я вернулся обратно, гадая, стоит беспокоить Вику или просто уйти по-английски. И после короткого сомнения все же постучал в дверь ее спальни. 

Она лежала на постели, и в этот момент показалась мне особенно хрупкой и беззащитной. Захотелось войти,  приблизиться, прижать ее к себе, возможно, пресекая сопротивление. И согласиться с тем, что я трижды дурак, каковым она меня считала. Но вместо этого я сказал: 

- Слава поел. Умылся, сейчас спит. Завтра я приеду утром и отвезу вас к хорошему врачу. - Взяв паузу и не зная, что еще добавить, сунул руки в карманы брюк, словно это могло меня удержать от того, чего хотел сейчас больше всего на свете. - И ты всегда можешь на меня положиться в любом вопросе, Вика. Помни об этом, пожалуйста. 

А потом развернулся, чтобы уйти. 

- Андрей!                 

Его имя сорвалось с губ раньше, чем я успела подумать о том, стоит ли это делать. И это, наверно, было к лучшему. В последнее время мысли меня до добра не доводили.       

Поэтому сейчас я поступала так, как чувствовала. А чувствовала я только одно - желание, чтобы Самохин остался.                 

- Да? - слегка повернул он голову в мою сторону и я выпалила, не давая себе возможности передумать : 

- Останься со мной. 

Он развернулся ко мне лицом, но я не могла видеть в темноте его выражения. Вдруг засомневавшись, я добавила: 

- Если у тебя, конечно, нет других планов на эту… ночь.             

Самохин двинулся ко мне. Кровать прогнулась под его весом, когда он присел рядом. А потом вдруг сказал:                         

- Я был с Ланой и Лионеллем, когда ты позвонила.       

У меня резко сбилось дыхание. Он говорил мне об этом вот так просто?       

- И? - только и смогла выдавить я в ответ.                   

- И сорвался к тебе, как только ты позвала.               

Я понимала, что он имеет в виду. Что я и Славик для него важнее. Вот только я не хотела ни с кем соревноваться за первое место в рейтинге его приоритетов. Я хотела быть единственной.     

- Отвечая на твой вопрос, - добавил Андрей, не дождавшись от меня реакции, - у меня нет других планов ни на эту ночь, ни на эту жизнь, Вика. 

Я прикрыла глаза. Как хорошо было слышать это и как хотелось этим словам верить. Впрочем, сейчас я не желала вообще ни о чем думать. Все, что мне было нужно - это Самохин рядом со мной. Только мой. Хотя бы на эту ночь. 

Все пережитое за сегодня изрядно меня вытрепало. А от вида разбитого лба Славика и его рассказов о том, как его зашивали, к горлу подкатывала тошнота. Меня и сейчас еще слегка мутило, именно поэтому по прибытии домой я поторопилась скрыться в спальне. 

- Чего ты хочешь? - спросил негромко Самохин, нащупывая в темноте мою руку. Я сжала в ответ его ладонь и просто сказала: 

- Хочу, чтобы ты лег рядом и просто меня обнял. 

И он сделал это без лишних слов, даря мне долгожданные спокойствие и надежность, которые несли в себе его крепкие объятия. 

Утром я проснулась от того, что кто-то резво по мне скакал. 

- Мама! Папа! - донесся до меня голос Славика. - Мы в садик проспали! 

Резко сев в постели, я почувствовала сильный приступ тошноты. Проклятье! 

- Никаких садиков! - ответил сыну Самохин. - Сегодня едем в больницу!         

Вспомнив окровавленный вид Славика, представший мне вчера, я зажала рот рукой и, вскочив с постели, побежала в ванную, где с успехом и осчастливила раковину содержимым своего желудка. 

И это происходило уже не первый раз. Поэтому невозможно было списать подобное самочувствие на какое-нибудь отравление или вирус. Почти наверняка я была беременна. 

Прислонившись без сил к стиральной машине, я думала о том, как мне теперь быть. Конечно, нужно было сказать обо всем Андрею. Но сейчас, когда мы находились в столь непонятных отношениях, делать это мне совсем не хотелось.                     

Хотя многие женщины охотно используют детей для того, чтобы привязать к себе мужчину, я сама именно этого и опасалась. Не хотела выиграть этот суперприз по имени Андрей Самохин благодаря своей уже второй от него беременности! 

И тут вдруг меня накрыл ужас. Господи! Самохин же говорил, что у него редкое генетическое заболевание, которое передастся его детям! Славик был абсолютно точно здоров, но что будет с той новой жизнью, что, вероятно, уже во мне жила? Что, если этот еще неродившийся ребенок окажется болен?