— Военные могут запретить гражданские звонки.

— Это мало что изменит. Гражданский трафик составляет лишь крошечную часть нагрузки.

— Ладно. — Грета задумалась. — Ну, мы можем разрушить стойки группового оборудования.

— А что они делают?

— Задают тоны, напряжения звонков и так далее для автоматических звонков. И преобразователи регистров — они преобразуют набранный код зоны в маршрутное поручение.

— И тогда вся станция перестанет работать?

— Нет. И повреждения можно будет исправить. Вам нужно будет разрушить ручной коммутатор, автоматический коммутатор, усилитель междугородних звонков, коммутатор телексной связи и телексный усилитель — которые, вероятно, находятся в разных помещениях.

— Имей в виду, что мы не можем пронести с собой много взрывчатки — только то, что шесть женщин смогут спрятать в сумочках.

— Это проблема.

Мишель все это уже проработал с Арно, членом ячейки «Белянже», работавшим во французской службе ПТТ (почта, телеграф, телефон), но Флик не вдавалась в детали, а Арно уже не было в живых — он погиб в бою.

— Должно же быть какое-то оборудование, общее для всех систем.

— Да, такое есть — это ГКЩ.

— Что это такое?

— Главный коммутационный щит. Два комплекта клемм на больших стойках. Все наружные кабели подходят с одной стороны щита, все кабели с коммутатора — с другой; между собой они соединяются перемычками.

— И где он должен располагаться?

— Рядом с кабельным колодцем. В идеале с помощью достаточно высокой температуры можно расплавить медь в кабелях.

— Сколько понадобится времени, чтобы восстановить кабели?

— Дня два.

— Ты уверена? Когда на моей улице кабели повредила бомба, один старый мастер восстановил их за несколько часов.

— Уличный ремонт несложен, там надо всего лишь соединить вместе обломанные концы — красный с красным и синий с синим. Но в ГКЩ сотни перекрестных соединений. Два дня — это минимум, и то при условии, что у ремонтников будут учетные карточки.

— Учетные карточки?

— На них показано, как соединены кабели. Обычно они хранятся в шкафу в помещении ГКЩ. Если мы их тоже сожжем, то понадобится не одна неделя на то, чтобы восстановить соединения методом проб и ошибок.

Флик вспомнила, как Мишель говорил, что у Сопротивления есть кто-то в ПТТ, готовый уничтожить дубликаты записей, которые хранятся в штаб-квартире.

— Звучит неплохо. А теперь слушай. Утром, когда я буду рассказывать другим об операции, я расскажу им нечто совершенно другое — то есть легенду.

— Зачем?

— Чтобы не поставить нашу операцию под угрозу, если кого-то из нас схватят и допросят.

— О! — Грета немного погрустнела. — Как ужасно!

— Ты единственная, кто знает реальную историю, так что пока держи язык за зубами.

— Не беспокойся. Мы, голубые, привыкли хранить секреты.

Флик удивилась тому, что она употребила такой термин, но ничего не сказала.

«Пансион благородных девиц» располагался на землях одной из крупнейших в Англии помещичьих усадеб. Бьюли, от французского «Бо льё»,[25]представляло собой поместье, находившееся в Новом Лесу, недалеко от южного побережья. Главная резиденция, Дворцовый дом, служила жилищем лорда Монтегю. В окружающих лесах скрывались многочисленные загородные дома с большими участками. Большинство из них опустели уже в начале войны — владельцы помоложе отправились на действительную военную службу, те, кто постарше, обычно располагали средствами, чтобы перебраться в более безопасное место. Двенадцать домов были реквизированы УСО и использовались для подготовки агентов в области конспирации, радиосвязи, чтения карт и более грязных дел — таких как кража со взломом, диверсии, подделка документов и бесшумное убийство.

До места они добрались в три часа ночи. Проехав по неровной дороге, Флик пересекла решетчатое ограждение и остановила машину перед большим домом. Приезжающие сюда словно попадали в мир фантазии, где обман и насилие как будто являлись нормой. Сам этот дом производил впечатление чего-то нереального. Хотя в нем было около двадцати спален, по стилю он напоминал коттедж — архитектурный прием, популярный перед Первой мировой войной. Особенно необычно он выглядел в лунном свете — со всеми своими трубами и слуховыми окнами, четырехскатными крышами и облицованными плиткой эркерами. Это походило на иллюстрацию к детской сказке — большой, беспорядочно разбросанный дом, где весь день можно играть в прятки.

Стояла тишина. Флик знала, что остальные члены группы уже здесь, но сейчас они должны спать. В доме она ориентировалась и без труда нашла две свободные комнаты на чердачном этаже. Они с Гретой с радостью отправились спать. Флик некоторое время лежала без сна, размышляя о том, сможет ли она создать из этой кучки неудачников боевое подразделение, но вскоре все-таки заснула.

Утром она встала в шесть часов. Из окна был виден пролив Солент, в сером утреннем свете вода была похожа на ртуть. Вскипятив чайник, она отнесла его Грете, чтобы та побрилась, затем разбудила остальных.

Первыми в находившейся в задней части дома большой кухне появились Перси и Пол. Перси попросил чай, Пол — кофе, но Флик сказала, чтобы они позаботились о себе сами. Она не для того вступила в УСО, чтобы прислуживать мужчинам.

— Но я же иногда делаю вам чай! — с возмущением сказал Перси.

— Вы делаете это с высокомерным видом, — ответила она. — Словно герцог, придерживающий дверь перед служанкой.

Пол засмеялся.

— Ну вы даете, ребята! — сказал он. — Вы меня насмешили.

В половине седьмого прибыл армейский повар, и вскоре они уже сидели за большим столом, поедая яичницу с толстыми ломтями бекона. Для оперативников питание не рационировалось — им нужно было накапливать запасы. Во время операции им иногда приходится целыми днями обходиться без нормального питания.

Девушки прибывали одна за другой. Увидев Мод Валентайн, Флик была потрясена — ни Перси, ни Пол не говорили, насколько она красива. Безупречно одетая и надушенная, губы накрашены яркой помадой, она выглядела так, словно пришла на ленч в гостинице «Савой».

— Как спали, майор? — усевшись рядом с Полом, многообещающим тоном спросила она.

Флик с облегчением увидела смуглое пиратское лицо Руби. Она не удивилась бы, узнав, что Руби ночью сбежала и никогда больше не появится. Хотя, конечно, впоследствии Руби снова могли арестовать за убийство — она не была помилована, скорее с нее были сняты обвинения, которые всегда можно снова выдвинуть. По идее это должно было удержать Руби от исчезновения, но такая крутая дама могла решить, что стоит воспользоваться случаем.