перед иконой Спасителя я попросила: „Господи, дай мне популярности столько, чтобы не погибла моя душа“».

«Слава – это расплата за проделанный путь. Если путь несерьезен, то и слава быстротечна. А если человек идет в ногу со временем, а порой и опережает его, не обращает внимание на мимолетные веяния этого времени, не стремится прославиться, стать популярным, если он серьезно делает свое дело, это дело его прославит. Рано или поздно.

Я к славе не стремилась и не стремлюсь – просто я делаю то, что дал мне в руки Господь. За каждое слово, за каждое дело мы будем нести ответ перед Ним на Страшном Суде. И поэтому свою работу я стараюсь делать честно. И отдаю ей все свое сердце, свои способности, которые мне дал Господь» (газета «На боевом посту»).

О песне

«Вы были на концерте, слышали, как зал просил спеть „Черного ворона“. Но знаете, сколько лет эта песня ко мне не шла! Не шла, и все! Видно, это сокровище было еще не по мне, молода была, не готова. Песня словно ждала, когда я созрею. Не шла, но и не уходила. О, как она меня помучила! Живет во мне, но не может выйти. Созревание песни сродни биологическому процессу. Вся ты живешь этим, умом, телом, душой, подсознанием, а она не рождается, и вдруг! Этот миг может наступить в гостях, во сне, когда моешь дома полы, когда сидишь в аэропорту. Это ни с чем не сравнимая радость. Счастье. Это вариант материнства» (газета «Известия», № 266, 23.09.85).

Во время съемок «Огонька» в подмосковном доме Космонавтов в Рузе (справа – Юрий Гуляев). Фото Вячеслава Манешина

«Песня никогда не откроется сразу. И мелодия вроде бы простенькая, и все в ней понятно, а не получается. Ирма Петровна Яунзем учила меня подступам к народной песне. Да, ее необходимо завоевывать, открывать в ней истинный смысл. Ведь народная песня о пустяках не бывает. Я таких не встречала. В народной песне исполнитель должен проявить себя настоящим художником – довести до конца работу над мелодией, порой не завершенную. Песня – это особый клад, скрытый во времени. Она словно застыла, помалкивает, не открывается по первому зову. И сколько же мук, бессонных ночей предстоит пережить, пока найдешь к ней заветный ключик» (газета «Советская культура», № 93, 04.08.84).

«Больно, щемяще больно оттого, что народные песни безвозвратно пропадают. Многие из них живут только в памяти людской, а люди не вечны. Поэтому я взгромоздила на себя этот стопудовый груз – поиски песни. Этот труд напоминает работу археолога, изыскателя, архивариуса. Не все люди обладают в достаточной степени голосом, слухом, певческой манерой, чтобы точно передать ту или иную мелодию. Приходится просить пожилых людей, чтобы они пели по несколько раз. И каждый раз песня звучит по-разному.

…Не всегда, конечно, бывает удача, не всегда успех. Бывают поездки за песнями абсолютно бесплодные, и не потому, что песен нет: просто такое стечение обстоятельств. Ведь не только ты идешь к песне, но и она должна идти к тебе.

…Русский характер очень сильный и очень яркий. Это прекрасно отражено в таких песнях, как „Окрасился месяц багрянцем“, „Бывали дни веселые“. Их придумал народ. Люди слабой натуры таких песен не придумают. Мне дороги эти песни, потому что за ними стоит, несмотря на видимую их бесшабашность, удивительная сила духа.

Фото Вячеслава Манешина

Фото Максима Полубояринова

Мне очень нравится разговаривать в деревнях со старыми людьми. Это мудрые люди. Они знают цену жизни, цену слова, цену истине. Посмотрите на их руки! Я люблю смотреть на руки этих людей, люблю смотреть в их лица, в их глаза. Очень люблю таких духовно богатых собеседников. Поэтому для меня запись песен – это прежде всего полезное общение.

Песни народные – история народа, история его духовной жизни. Песни наши – это наша боль, радость, наше кровное.

…Песни – мудрые. Они воспитывают, учат терпению. Если ты песню не принял, это не значит, что она плоха. Ты не дорос до нее, не дошел, не понял ее.

То святое, чистое, духовное, что человек может взять от истинного творчества, ширпотреб предложить ему не может. Потребляя такое „искусство“, люди должны понимать, что их обманули, обворовали, отравили. Но часть зрителей не воспитала в себе культуры, чувств, не выработала цельности принципов. Эти зрители не могут отличить плохое от хорошего» (газета «Горьковский рабочий», 06.11.1985).

«У меня бардовское и фолковое мышление. Произошла диковина – соединились два жанра. В творчестве ничего не стоит особняком, мы даже можем не понимать, как на нас что-то оказывает влияние. Талантливый композитор музыку не сочиняет, он ее слышит. А бездарный композитор музыку делает. Как святые говорили, Бог – творец, а дьявол – изобретатель» («Столица С», 21.08.1998).

Фото Валерия Куприкова

Мой путь

«У каждого есть свой путь, и он находит на этом пути то, что ему духовно близко и полезно. Выбор диктует сердце. Потому что Бог живет именно в сердце. Я прислушиваюсь к своему сердцу, к интуиции. Для меня не существует половинчатых решений, праздного любопытства. Я всегда пытаюсь увидеть цель.

Я путник. Мне не интересно на Олимпе – там нечего делать. На Олимпе – конец пути, предел достижений. Мне интересен сам путь. Наверное, каждый должен быть в искусстве путником, странником, осознавать, что проявляет себя в служении народу. На первом плане тогда оказывается желание дарить людям прекрасное, обогащать их духовно. Русские народные песни зажгли во мне огонь. Этот огонь горит. Очень хотелось бы, чтобы этот огонь светил и другим людям, согревал души. А получается, что я как свечка в пустыне. Что она кому дает? От таких мыслей становится страшно. Но меня поддерживают слова, которые я услышала от Матери Терезы. Я сказала ей: „Мне часто не хватает сил. Я вижу, что мои песни, которые я нахожу с таким трудом и которым отдаю столько своего сердца, интересны очень немногим“. Она ответила мне: „Если в зале есть хотя бы один человек, который нуждается в твоем искусстве, как в чистом воздухе, как в родниковой воде, – ты должна служить людям. Твоя работа, твой путь – в служении“» (журнал «Животновод», № 3, 1989).

О зрителях

«Интереснейшие иногда происходят с публикой, особенно