— Даже не сомневалась.

Улыбаюсь, уже думая, что придумал Рома. И надеясь, что он сделает что-то такое, что написано в моём списке. Всего два попадания — слишком мало. Да и одно из них не засчитано.

Парень умеет удивлять. Если бы я знала, что он настолько хорош в соблазнении…

То нет, не стала бы сдерживать себя в самом начале и не соглашаться на спор. Просто Исаев слишком хорошо целуется, чтобы отказывать себе в этом.

— Так твоя подруга будет с нами целых два дня? — Рома заметно морщится, недовольно поджимая губы. — Нечестно, морковка.

— Я не видела её сто лет. Прости, Исаев, но я выбираю подругу, а не дать тебе шанс на очередные приставания.

— Плюс пять.

— Что?

— Плюс пять секунд к поцелуям, потому что ты назвала меня по фамилии. А с подругой твоей я познакомлюсь, она меня полюбит.

— Отлично, значит, следующий спор на любовь будет с ней? Только на кораблики её не веди, она такое не любит.

Улыбаюсь, переходя от экспоната к экспонату. Только когда парень меня не видит, поджимаю губы, мысленно выдыхая. Банальная фраза, но что-то меня от неё очень сильно ведёт.

Сама сказала, сама обиделась. Не обиделась даже, а что-то неприятненькое царапнуло в душе. Собираюсь списать всё на чувство голод, потому что реальную причину не хочу озвучивать.

Ника ему бы, конечно, понравилась. Такие не могут не привлекать внимание. Черная шевелюра, с которой подруга боролась, стройная фигура. Действительно стройная, Лиза шутила вечно, что Нику унесёт ветром и брала под руку.

Чтобы не потерять.

А как-то в итоге всё потерялось и рассыпалось.

Глупо и ужасно, на самом деле. Так давно было, хотя кажется, что вот только с Лизой спорили до хрипоты в горле, кто из на действительно прав. И буквально вчера Ника уезжала во Францию к отцу, сбегая от неприятных слухов.

— За кораблики запомню.

Рома кивает серьёзно, а мне хочется его стукнуть чем-то. Например этой старинной безобразной статуэткой. Тяжелая, наверняка, и никто не будет по ней плакать.

— Тогда, Маргоша, свадьбу не будем на воде устраивать. Чтобы твоей подруге не стало плохо.

— Какая свадьба? Ты перегрелся? — прислоняю ладонь ко лбу парня, поднимаясь на носочки. — Точно, кто-то бредит.

— Думаешь, лучше просто расписаться и ничего не устраивать? Отец расстроится, морковка.

— Тогда хорошо, что у нас с тобой будут отдельные свадьбы. У меня своя, у тебя — своя. И никто расстраиваться не будет.

— Нет, я многое слышал, но чтобы жених и невеста праздновали отдельно — такого не бывает.

Закатываю глаза. Исаев просто невыносим. Говорит глупости, а с таким серьёзным лицом, словно у меня на пальце уже блестит кольцо и регистратор занесла печать над паспортом.

Позволяю Роме взять меня за ладонь, снова. Это движение кажется уже привычным и родным. Как и то, что парень тащит меня за собой в другой зал. Мы совершенно одни, ощущение, что никто до второго этажа и не доберётся.

Только пенсионеры, которые засели перед старыми картинами и переносят их на альбомный лист. Мы усаживаемся на свободный красный пуфик, перед огромной картиной во всю высоту стены.

— За свадьбу мы с тобой ещё поговорим, морковка.

— Ну конечно, прибери этот спор для кого-то другого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ах вы негодники. Такое устраивать посреди священного Лувра!

Слышу возмущённый женский голос в момент, когда Исаев в очередной раз меня целует. Отсчитывает в пятый раз десять секунд, а у меня тело плавится от умелых движений его языка.

Парень с недовольным видом отрывается от меня, разворачиваясь. Загораживает собой, отрезая от любых нападок. В любой другой момент я бы только сильнее прижалась к нему и позволила разбираться с проблемой, но сейчас выглядываю из-за широкой спины.

— Дамочка, идите куда шли.

— Дамочка?! — подруга натурально задыхается, прикладывая руку к груди. — И на вот это ты променяла моего брата?!

Теперь очередь Ромы давиться воздухом и разворачиваться ко мне. В его глазах полыхает натуральный огонь с вопросом, с кем это я там могла быть и кого променять.

А подруга только пользуется моментом, бросаясь ко мне. Виснет на шее, смеясь. Лёгкая то она лгкая, но ощущения, что на меня бросили мешок картошки. Но такого говорить ей я, конечно, не буду.

— Я так скучала по тебе, рыженькая, — Ника крепче меня обнимает, а после поправляет свой хвост. — Так что за парень?

— Это Рома, мой…

— Парень, — Исаев улыбается в тот момент, когда с моих губ почти срывается «друг». Да, его определение лучше подходит для нашей ситуации. — А ты Ника, да?

— Ага. С каких пор у тебя парень, Марго? И почему я об этом не знаю?

— Потому что он якобы парень, на пару дней.

— Вообще-то, — Ника переходит на едва различимый шёпот. — Об этом никто не говорит так открыто.

— Просто Маргоша злится на меня, вот и придумывает обидные истории. Мы вон недавно свадьбу обсуждали, так что не на пару дней.

Обсуждал он, и нёс всякий бред. А я подумывала не стоит ли мне вызвать врачей. Вдруг его безумие заразно, а мне такого не надо. Потому что…

А что если я поведусь? Я не самая умная девочка, и случаются проколы. Как например поверить в то, что действительно интересна Исаеву. А потом буду разбираться со своим разбитым сердцем.

Никиту любить было проще и безопаснее. Он не обращал на меня внимания, был милым и недостижимым. И конечно, никаких обещаний. А Рома обещает, рассыпается в комплиментах и словах, которые были бы приятны любой девушке.

И я не слепая, я знаю, что нравлюсь Исаеву. Об этом свидетельствуют и его поступки и тот «явно не телефон в кармане», которым парень в меня упирается довольно часто. Да, этого не отнять. Но насколько это серьёзно? Какая степень этого «нравлюсь»?

На одну ночь?

На пару недель?

— Свадьбу? — Ника приподнимает одну бровь. Так изящно, как у меня никогда не получалось. И её взгляд значит одно из двух. Какого лешего я ещё не знаю о твоей свадьбе? Или, что вероятнее, ты с ума сошла в двадцать за кого-то замуж выходить? — Это интересные новости. Я жду подробностей.