Я сообразила, что эту реплику он скорее адресовал самому себе, нежели своей собеседнице, однако эффект вышел не совсем тот, на который он рассчитывал. Я поняла, что наступившая пауза необходима Лаогере, чтобы овладеть собой, и поспешила нарушить молчание:

— Нет, я совсем не знаю уэльского, или, как вы его называете, валлийского. А вы понимаете, о чем он поет?

— Конечно.

И Джейми принялся делать дословный перевод песни на английский.

То была старинная баллада о юноше, который полюбил девушку, но считал себя недостойным ее, так как был беден. Он уплыл в море, чтобы добыть богатство. Потерпел кораблекрушение. Ему угрожали морские змеи, его зачаровывали русалки, он испытал множество приключений, нашел сокровище, но когда вернулся домой, то узнал, что его любимая вышла замуж за его лучшего друга, который хоть был и не богат, но более разумен.

— А что предпочли бы вы? — спросила я у Джейми, чтобы немного подразнить его. — Не решились бы жениться без денег или взяли бы девушку за себя, а деньги послали ко всем чертям?

Мой вопрос чрезвычайно заинтересовал Лаогеру — делая вид, что вся поглощена звуками флейты, на которой теперь играл Гуиллин, она наклонила голову в сторону Джейми, чтобы услышать ответ.

— Я? — Вопрос явно позабавил Джейми. — Ну, поскольку денег у меня сейчас нет и к тому же нет никаких шансов заиметь их в будущем, я, наверное, был бы счастлив, если бы девушка захотела выйти за меня и без денег.

Он с улыбкой покачал головой.

— Терпеть не могу морских змей.

Он собирался сказать что-то еще, но был остановлен Лаогерой, которая положила руку ему на рукав, но тотчас отдернула ее, покраснев, словно дотронулась до раскаленного железа.

— Ш-ш-ш, — прошипела она, — он, кажется, начинает рассказывать. Вы не хотите послушать?

— А, да.

Джейми слегка наклонился вперед в ожидании, однако, сообразив, что помешает мне видеть происходящее, настоял, чтобы я пересела рядом с ним по другую сторону, и попросил Лаогеру подвинуться на край скамьи. Я заметила, что девушка ничуть не обрадовалась такому перемещению, и попробовала протестовать, уверяя, что мне и так хорошо, но Джейми твердо стоял на своем:

— Нет, отсюда вам будет лучше видно и слышно. Кроме того, если он будет говорить по-гэльски, я стану переводить вам на ухо.

Каждую песню барда слушатели сопровождали аплодисментами, но, когда он просто играл на арфе, люди в зале тихонько переговаривались, и оттого высокие мелодичные звуки арфы как бы сопровождались глубоким низким гудением. Теперь же по залу пронесся общий шорох ожидания. Голос у Гуиллина, когда он заговорил, оказался такой же чистый и ясный, как во время пения, каждое слово было слышно во всех уголках высокого помещения без напряжения.

— Это было давно, двести лет назад…

Он заговорил по-английски, и я испытала внезапное ощущение дежавю. Точно так же начинал рассказывать легенды наш гид, когда мы ездили на Лох-Несс.

Гуиллин рассказывал историю не о героях и духах, а о гномах — маленьком народце.

— Один из кланов маленького народца обитал возле Дундреггана, — начал он. — Этот холм назвали так, потому что на нем жил дракон, которого убил Фьонн и здесь же похоронил.[17]После того как Фьонн и Финн ушли отсюда, в глубине холма поселились гномы, и захотелось им заполучить в кормилицы для своих волшебных деток матерей настоящих мужчин, ибо мужчины обладали такими свойствами, каких нет у гномов, и маленький народец считал, что такие свойства перейдут к их малышам с молоком кормилиц. И вот Эван Макдональд из Дундреггана пас однажды ночью своих коней, а в эту ночь жена родила ему сына-первенца. Налетел порыв ночного ветра и принес Эвану вздох его жены. Она вздыхала точно так, как перед рождением ребенка, и, услышав ее вздох теперь, Эван Макдональд метнул свой нож навстречу ветру во имя Святой Троицы. И его жена упала невредимой на землю рядом с ним.

В заключение рассказа послышалось всеобщее восхищенное «ах!», а Гуиллин перешел к дальнейшим историям об уме и изобретательности гномов, об их отношениях с миром людей. Он переходил с английского на гэльский — в зависимости от того, какой из них казался ему более подходящим к ритму повествования, потому что не в одном лишь содержании была суть, но и в красоте изложения. Как и обещал, Джейми негромко переводил мне с гэльского так легко и быстро, что я решила: он эти истории слыхал уже не раз.

Одну из легенд я про себя отметила особо. Вот она: некий человек поднялся на холм ночью и услышал, как женщина поет грустно и заунывно песню где-то под камнями волшебного холма. Человек прислушался получше и разобрал слова:

Я супруга лэрда Балнейна,

Похитили гномы меня…

Мужчина поспешил в дом Балнейна и узнал, что хозяин куда-то уехал, а его жена и маленький сын исчезли. Человек разыскал священника и привел его на волшебный холм. Священник проклял камни холма и окропил их святой водой. Тотчас тьма ночная сгустилась и загремел гром. После этого луна вышла из-за облаков и осветила женщину, жену Балнейна, которая без сил лежала на траве с маленьким сыном на руках. Женщина так устала, словно прошла длинный путь, но она не помнила, где была и как туда попала.

У присутствующих в холле тоже было что порассказать; Гуиллин сидел на своем стуле и потягивал винцо, пока другие рассказчики выходили по очереди к камину и каждый излагал свое, вызывая неизменное восхищение в зале.

Многие из этих историй я слушала вполуха. Все это и вправду было восхитительно, но мысли мои не давали мне покоя, крутились в голове в полном беспорядке под воздействием вина, музыки и волшебных сказок.

«В шотландских сказаниях все происходит непременно двести лет назад… — прозвучал у меня в ушах голос достопочтенного Уэйкфилда. — Это все равно что сказать „давным-давно в старину“ — так ведь начинаются английские сказки, верно?»

Женщина угодила в каменную ловушку на волшебном холме, побывала далеко и вернулась без сил, но неизвестно, где она была и как туда попала.

Я почувствовала, что волосы у меня на голове поднялись, словно от холода, и кое-как пригладила их. Двести лет назад. С 1945-го по 1743-й — достаточно точно. А женщины, которые проходили сквозь камень… Всегда ли это были женщины?

И еще кое-что пришло мне в голову. Женщины возвращались. Святая вода помогала этому, проклятия или нож, но они возвращались. Я должна вернуться к стоячим камням Крэг-на-Дуна… Вдруг это возможно… хотя бы вероятно… Я ощутила растущее возбуждение и одновременно тошноту. Потянулась за бокалом с вином, чтобы успокоить себя.

— Осторожно!

Я ощупью ухватилась за край почти полного бокала, который неосмотрительно оставила прямо на скамейке возле себя. Длинная рука Джейми перекинулась через мои колени и едва удержала бокал от падения на пол. Он приподнял бокал, бережно держа его двумя сильными и крупными пальцами, поводил перед носом из стороны в сторону, принюхиваясь, потом передал мне. Вздернул брови.