— Мам, лучше бы я не знал ничего, — сказал Селестен, когда я вечером зашла в его комнату пожелать спокойной ночи. — Как мне теперь относиться к вам обоим? А к Мадо?

— Не знаю, сынок. Дело твое. Спи.

— Мамочка, поцелуй меня. Ты всегда целовала в детстве.

Я присела на край постели и поцеловала его в лоб. Сын порывисто обнял и по-детски прижался ко мне. Такой большой и ужасно похожий на отца. Мой маленький родной мужчина. Мы сидели так долго-долго. И оба стеснялись своих слез.

Мишель позвонил на следующий день. Примерно в полдень и на мой мобильный.

— Как девочки? — достаточно сухо поинтересовался он, но я чувствовала, что ему хочется сказать мне очень многое. — Сын?

— Все хорошо, — тем не менее так же сухо ответила я.

— А как ты?

— Тоже хорошо.

— Мы можем встретиться? Я в кафе напротив.

— Нет, — сказала я. — Не сегодня. — И повесила трубку в абсолютной уверенности, что он перезвонит тут же. Или придет.

Но он позвонил лишь спустя неделю и поинтересовался исключительно здоровьем детей. Про мое здоровье он даже не заикнулся.

Не звонила и я, но, как ненормальная, кидалась к каждому телефонному звонку. Раз в неделю он все-таки давал о себе знать.

— Знаешь, мам, — однажды сказал Селестен; дело было уже в апреле, — я сегодня встретился с папой. Он ждал меня у ворот коллежа. Мы пообедали, и папа спросил, почему ты не хочешь с ним разговаривать?

— Я? Но он сам задает два вопроса и тут же прощается!

— Ты как хочешь, мам, но я буду встречаться с ним.

— Пожалуйста, имеешь право.

И вдруг Мишель прислал цветы. Там не было никакой записки, но я точно знала — они от него! Мои любимые лилии. На следующий день снова, и на следующий день… А потом произошло еще кое-что. Подождите, сначала я расскажу, как мне вдруг летом позвонила Эдит и заговорила таким тоном, как если бы я только вчера вернулась из отпуска:

— Как дела, подруга? Я ужасно соскучилась!

— Все хорошо. Как у тебя?

— Вот, собираюсь опять стать мамой.

— Да что ты! Кто бы мог подумать! — удивилась я, хотя прекрасно знала от Селестена, что у Бернара скоро появится братик. Мальчишки общались, но я была уверена: сын хранил тайну про Марсель. — И когда же?

— Буквально на днях. Мы с Максом ждем не дождемся. Мой Макс такой замечательный папаша, Бернар его обожает.

— Я очень, очень рада за тебя. Не пропадай, звони.

— А как там, кстати, наша подруга Мадо? — отреагировала Эдит на мое вежливое нежелание продолжать светскую беседу.

— Процветает. Устроилась хормейстером в капеллу пожарного депо.

— Представляю себе нашу трепетную виолончелистку в окружении бравых пожарных. И все, как один, холостяки-брюнеты с усами! Не болтай ерунды, Полин. Я же знаю, что она работает у тебя.

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Интересно. А что Мишель?

— Мишель?.. Мы созваниваемся периодически.

— Ты все-таки решилась подать на развод? — обрадовалась она. — Я давно тебе говорила: не тяни, чем раньше начнешь эту тягомотину, тем быстрее все закончится. Мне через это пришлось пройти, я бы не советовала, если бы не мой собственный опыт… Ну что ты смеешься? Полин? Что такого смешного я сказала?

— Ничего. Просто мы не собираемся разводиться.

— Нет?! После всего, что было?

— Понимаешь, Мишель очень изменился за эти месяцы.

— Перестань! Я не верю, что кто-то может измениться! Тем более мужчина!

— Может!

— Ой! Только не говори, что он все понял, осознал! Такое нельзя прощать!

— Я и не собираюсь. Да и Мишель не просил прощения.

— Ну тогда я просто не понимаю тебя! Ты не собираешься разводиться, но и не собираешься прощать. Он не просит прощения… Как это?

— Так. Просто он предложил мне начать все сначала.

— То есть?

— Ну, как если бы мы с ним не были знакомы раньше. Как если бы я нашла нового мужчину. Вот я и нашла.

— Мишеля? По-моему…

— А, по-моему, кому бы и говорить, только не тебе!

— Вот так?

— Да, так! Все равно ты не в состоянии понять, что мы всегда любили только друг друга!

— Ах, какая патетика!

Мне сделалось ужасно смешно! Мне всегда смешно, когда другие завидуют так откровенно.

— И уже две недели Мишель ежедневно присылает мне цветы, — добила ее я. — А вчера мы вместе ужинали в «Отель Латур-Мобур».

— В номере для новобрачных?

— Нет, в ресторане. И после ужина он проводил меня домой.

— Хочешь сказать, даже не зашел выпить кофе?

— Я не пригласила, — призналась я. — Хотя ему очень хотелось взглянуть на девчонок.

— А на Селестена?

— С Селестеном сложнее. Он уже давно общается с отцом. Но сын очень обижен.

— Ну-ну… — хмыкнула Эдит.

— Не злорадствуй! Селестен обижен на меня. Ему не известно, что я встречалась с его отцом. Он требует, чтобы я как можно скорее показала ему своего «нового поклонника». Так что в субботу мы все вместе идем на каток. Я уверена, мои мужчины понравятся друг другу.

— Желаю удачи. Рада была услышать твой голос. Звони.

— Ты тоже звони!

Но она до сих пор не позвонила, и надеюсь, что не позвонит. А я пока спешно подыскиваю новую няню. Мадо сдержала свое слово. Кстати, знаете, какое слово было первым у моих девчонок?

— Па-па!

Мишель очень гордится.