Фиг с ней, пусть ничего не говорит – все лучше, чем называть ему распространенный на случай общения с русскими псевдоним вроде «Таня» или «Наташа».

– Хочешь чего-нибудь? – ласково спросила она.

– Да, – Ларин задумчиво кивнул, – есть.

– А-а-а, – расстроилась девушка, – поздно, конечно, но попробую что-то достать.

– Сколько денег надо?

– Пятьсот бат, – быстро сообщила она.

– И выпить.

– Тогда еще тысячу.

Ларин отсчитал похожие на фантики цветастые купюры с изображением короля в его далекой молодости, и сунул их девушке в руку. Та моментально оживилась, вскочила с кровати и убежала, разве что не вприпрыжку. Вот ведь ребенок! И куда только смотрит король сквозь интеллигентные очки с разноцветных купюр?! Явно, не в сторону своих нищих подданных.

Тайка вернулась не скоро – зато с двумя бумажными пакетами и бутылкой дешевого виски. Улыбнулась Максиму и стала проворно, что-то напевая себе под нос, накрывать на стол. Он любовался ее плавными движениями, похожими на танец, и думал о природе вещей. А что было бы, родись эта девушка в семье богатых и влиятельных тайцев? Получила бы она образование, профессию или все так же мечтала бы об одном – выйти замуж, имея на это больше шансов благодаря связям родителей? Наверное, все-таки природа человека сильнее, чем его жизненная ситуация. Поэтому и не прав Фадеев – не всегда можно сделать выбор.

Темперамент, например, дается с рождением и предопределяет течение всей жизни. Можно угробить годы на то, чтобы попытаться изменить себя, но только что толку? Природа берет верх. Чем сопротивляться ей, лучше смириться и жить в свое удовольствие – все равно никакого другого смысла в бытии человека нет. Даже любви, как выяснилось, не существует. И эта маленькая тайка – живое подтверждение его точки зрения.

Наконец она закончила с приготовлениями и, поклонившись ему шутливо в национальной манере, пригласила за стол. Ларин подумал, что год жизни с англичанином явно оказал на девушку большое влияние: тайская услужливость перемешалась в ней с типично европейским цинизмом.

Максим наполнил желтоватой жидкостью пластиковые стаканы и всучил один в руки тайки.

– За нашу дружбу, – незатейливо предложил он.

– А за любовь? – надула губы она.

– Поживем – увидим.

Виски оказалось противным не только на цвет, но и на вкус. Зато в компенсацию собственных низких качеств приятно согревало нутро. Максим откинулся на спинку стула и подумал, с какой стороны лучше подойти к делу.

– Мне нужна твоя помощь, – сообщил он, прищурившись.

– Я вся твоя, – страстно прошептала девушка.

– Ты сначала выслушай до конца, – усмехнулся он, – потом скажешь.

– Хорошо.

Ларин встал, сходил за бумажником и, отсчитав тысячу долларов, положил их на стол. Лицо девушки вытянулось благодаря непроизвольно открывшемуся рту.

– Эти деньги – твои, если поможешь мне, – он задумался, пытаясь изобрести своей просьбе доступное объяснение, но так и не смог, – есть человек, который очень мне навредил, понимаешь?

Она молча кивнула.

– Я должен ему отомстить. Не сильно, так, напугать, – Ларин перевел дух, подбирая простые слова, – вечером он придет сюда, и ты задержишь его в номере. Хорошо? А когда нагрянет полиция, скажешь, что вы были вместе, что он против твоей воли хотел заняться с тобой любовью. Ты все поняла?

– Да.

– Ну, значит, договорились, – выдохнул Ларин.

– Нет, – вдруг очень твердо заявила она.

– Почему?! – оторопело уставился он на девочку.

– Потому что нельзя портить свою карму. Нельзя лгать.

Ларин почувствовал, что в голове у него наступает помутнение, – он торопливо налил себе еще виски, выпил, надеясь прочистить мозги. Нет, это уже ни в какие ворота! Продажная девка рассуждает о карме!

– А ты чем тогда занимаешься? – зашипел он на нее. – Не портишь карму, торгую собственным телом? Тебе в школе надо учиться, а не болтаться по ночным дискотекам! Твой Будда накажет тебя за это.

– Нет, – спокойно возразила она, – не накажет.

– Это еще почему?! – изумился Максим.

– Потому что я никому не делаю зла. Мужчинам со мной хорошо. Родным со мной хорошо. Я всем помогаю и от этого радуюсь. Будда любит тех, кто творит добро и не впадает в уныние.

– Фиг знает что такое! – пробормотал Ларин по-русски. – Неплохо жить с такой философией!

– Что ты говоришь? – переспросила она.

– Я говорю, – перешел он на английский, – что мне ты тоже должна помочь! И никто тебе не мешает этому радоваться.

– Мешает, – возразила девчушка, – человека, которого ты хочешь сюда позвать, посадят в тюрьму, если я скажу полиции, что была с ним.

– Ну и что? Ты его знать не знаешь! Он плохой!

– Это неважно, – она примирительно улыбнулась, – главное, чтобы я сама не делала зла.

Ларин в бешенстве налил себе виски и снова выпил. Ладно, не хочет девчонка договариваться нормально, придется изобретать другой способ ее уговорить. В конце концов, можно напоить какой-нибудь дрянью, пусть просто валяется без чувств, когда прибудет Фадеев и следом за ним – полиция. Нет, на фиг! Очнется и расскажет им правду. Думать надо. Думать!

Он начал жадно есть, тайка, улыбнувшись, последовала его примеру. Они молча закончили с ужином, которому по времени суток больше подошло бы название «завтрак», а потом тайка совершенно буднично спросила: «Ты меня хочешь?» Ларин раздраженно мотнул головой: «Нет, я устал».

Она пожала плечами и встала из-за стола. Прибрала все, вынесла из комнаты мусор, умылась и легла на кровать, свернувшись калачиком под тонким одеялом. Через несколько минут она уже спала спокойным сном младенца или человека с незапятнанной кармой. Ларин с завистью посмотрел на нее и снова налил виски в стакан. До открытия их офиса в Бангкоке оставалось еще четыре часа…

Из офиса в отель он вернулся к обеду – тайка по-прежнему сладко спала, на столе все так же лежала нетронутая тысяча долларов. Настроение у Ларина было самое скверное. Морозова так и не вспомнила о нем, не позвонила, а он все время этого ждал! Готов был простить ей обиды и начать все сначала. Но у Даши, видимо, были другие интересы. А он не сводил с телефона глаз, пока печатал записку Фадееву, пока размышлял – отправлять не отправлять.

Стоило ей только набрать его номер, все могло бы перемениться! Но теперь пути назад уже не было – надежду на Дашу, пусть даже призрачную, пусть невесомую, у него отняли. Он не жалел больше ни себя, ни других. Все в этой жизни бессмысленно.

Короткое письмо Фадееву и ключ от номера он положил в конверт и отправил в отель с курьером. Потом устроил в представительстве начальственный разгон – по привычке. Немного успокоившись в ходе промывки мозгов сотрудников, он окончательно смирился с судьбой: пусть все катится по наклонной. Он так решил.