Просмотр видео «Элис Хауленд» она смогла выдержать всего один раз. Когда-то она умела прекрасно говорить и никогда не испытывала дискомфорта перед большой аудиторией. Теперь, когда надо и не надо, она говорила «фигня» и без конца повторялась. И все же она была благодарна Лидии за эту идею. Ее воспоминания, размышления, советы записывались и сохранялись, и молекулярный хаос Альцгеймера уже не мог на них повлиять. Когда-нибудь ее внуки посмотрят этот диск и скажут: «Это наша бабушка, когда она еще разговаривала и что-то помнила».

Она только закончила смотреть «Элис и Джон». Экран погас, но она по-прежнему сидела на диване и слушала. Ей нравилась тишина. Она отдыхала и не думала ни о чем, кроме тиканья часов на камине. А потом вдруг это тиканье обрело смысл, и ее глаза распахнулись.

Она посмотрела на стрелки. Без десяти десять.

«О господи, почему я все еще здесь сижу?»

Она сбросила шерстяное одеяло на пол, втиснула ноги в тапки и помчалась в свой кабинет, на бегу отключив лэптоп.

«Где моя голубая сумка?»

На стуле нет, на столе нет, в ящиках стола нет. Она бросилась в спальню. На кровати нет, на тумбочке нет, на комоде нет, в гардеробе нет, на столе нет. Сумку она обнаружила висящей на дверной ручке в ванной, когда стояла в прихожей и пошагово восстанавливала в своем запутанном сознании этапы собственного местонахождения в доме.

Открыла сумку. Сотовый, «блэкберри», ключей нет. Она всегда клала ключи в сумку. Хорошо, не совсем так. Предполагалось, что она держит ключи в сумке. Иногда она клала их в ящик своего стола, в ящик со столовым серебром, на полку с нижним бельем, в шкатулку с украшениями, в почтовый ящик, в карман. Иногда просто оставляла в замочной скважине. Она выходила из себя, когда думала о том, сколько минут в день тратит на поиски положенных в несоответствующие места вещей.

Она снова помчалась вниз в гостиную. Ключей нет, но на кресле с подголовником ее пальто. Она надела его и сунула руки в карманы. Ключи!

Она добежала до парадного входа, но остановилась, не достигнув двери. Это было очень и очень странно. В полу как раз напротив двери зияла большая дыра. В ширину она растянулась на всю прихожую, а в длину была восемь или девять футов, внизу — чернота подвала. Доски паркета в прихожей стали скрипеть, и они с Джоном недавно говорили о том, чтобы их заменить. Джон нанял подрядчика? Кто-то сегодня приходил в дом? Она не могла вспомнить. В любом случае, не было смысла стоять напротив двери, пока не починят пол.

Пока она шла к задней двери, зазвонил телефон.

— Привет, мам. Я буду около семи, привезу ужин.

— Хорошо, — ответила Элис с несколько восходящей интонацией.

— Это Анна.

— Я знаю.

— Папа до завтра будет в Нью-Йорке, ты помнишь? Сегодня я ночую у тебя. Но с работы не смогу вырваться раньше половины седьмого, ты подожди меня, вместе поужинаем. Может, тебе лучше записать это на белой доске на холодильнике?

Она взглянула на доску.

НЕ БЕГАЙ БЕЗ МЕНЯ.

Это ее спровоцировало, ей захотелось закричать в трубку, что она не нуждается в няньках, что в собственном доме она может прекрасно существовать и одна. Но она сделала глубокий вдох и сказала:

— Хорошо, увидимся позже.

Она повесила трубку и поздравила себя с тем, что все еще способна контролировать свои эмоции. Когда-нибудь наступит день, и она уже не сможет этого делать. Будет хорошо, если придет Анна и ей больше не придется сидеть в доме одной.

Она была в пальто, на плече голубая сумка и лэптоп. Она выглянула в окно на кухне. Ветрено, сыро, пасмурно. Утро? У нее не было настроения гулять или сидеть в своем офисе. Там ей скучно, она чувствовала себя чужой и ненужной в собственном офисе. Там она чувствовала себя глупо. Она больше не принадлежала этому месту.

Она сняла с плеча сумку, потом пальто и пошла в кабинет, но внезапный щелчок и глухой стук заставили ее вернуться в прихожую. Почта только что поступила через щель в двери и лежала «на дыре», каким-то образом там зависнув. Должно быть, балансировала на расположенной под полом балке или на какой-нибудь не видимой глазу паркетине.

«Парящая почта. У меня отказал мозг!»

Она вернулась в кабинет и постаралась забыть о неподвластной гравитации дыре в прихожей. Это было поразительно трудно.

Она сидела в кабинете, обхватив руками колени, смотрела в темнеющее окно и ждала, когда придет к ужину Анна, когда вернется из Нью-Йорка Джон и она сможет бегать. Она сидела и ждала. Сидела и ждала, когда станет хуже. Ей было тошно просто сидеть и ждать.

Она была единственным известным ей человеком в Гарварде с ранним Альцгеймером. Вообще единственным известным ей человеком с ранним Альцгеймером. Естественно, она не единственная. Ей надо было найти своих новых коллег. Она должна населить мир, в котором очутилась, мир слабоумия.

Она набрала в Google «ранний Альцгеймер». Поисковик выдал множество фактов и статистических данных.

Предполагается, что в Соединенных Штатах проживает пятьсот тысяч больных с ранним Альцгеймером.

Ранний Альцгеймер определяется как болезнь Альцгеймера у людей младше шестидесяти пяти лет.

Симптомы могут начать проявляться после тридцати — сорока лет.

Дальше следовали сайты со списками симптомов, факторами генетического риска, причинами и методами лечения. Потом — статьи об исследованиях и открытиях новых лекарственных препаратов. Все это она уже видела.

Она добавила в строку поиска «поддержка» и нажала на клавишу ввода.

Она нашла форумы, электронные доски объявлений, контакты и чаты. Для тех, кто ухаживает за больными. В списке тем для сиделок и родственников были: помощь в уходе; вопросы, касающиеся медикаментов, снятия стрессов, галлюцинаций у больного; как противостоять ночным блужданиям; как совладать с отрицанием и депрессией. Сиделки посылали вопросы и ответы, выражали сочувствие и обсуждали проблемы с их восьмидесятиоднолетними матерями, семидесятичетырехлетними мужьями и восьмидесятипятилетними бабушками с болезнью Альцгеймера.

«А как же поддержка для самих больных? Где другие пятидесятиоднолетние, страдающие слабоумием?

Где люди, которые были на пике карьеры, когда этот диагноз выбил почву у них из-под ног?»

Она не возражала: узнать о таком диагнозе — трагедия в любом возрасте. Не думала, что сиделкам и родным не нужна поддержка. Не отказывала им в страдании. Она знала, что Джон страдает.

«Но как же я?»

Она вспомнила о визитке социального работника из Массачусетского главного госпиталя, нашла ее и набрала номер.

— Дениз Даддарио.

— Здравствуйте, Дениз, это Элис Хауленд. Я пациентка доктора Дэвиса, он дал мне вашу визитку. Мне пятьдесят один год, и около года назад мне поставили диагноз — ранний Альцгеймер. Меня интересует, существуют ли в вашем госпитале группы поддержки для людей с болезнью Альцгеймера?