Фух, выговорился! После моей затянувшейся эскапады англичанин некоторое время сидел с выпученными глазами, ещё более увеличенными линзами очков, и с оттопыренной нижней губой. Ну вылитая Новодворская, разве что не такая жирная. Затем возмущённо всхрапнул:

– Fucking Russia, – и отодвинулся от меня с оскорбленным видом, уткнувшись в свежий номер Daily Express, не забыв снова сунуть руку в портфель.

В общем, выходил я из самолёта в слегка перевозбужденном состоянии. На всякий случай надвинул на глаза кепку, мало ли, вдруг какая поклонница признает, а у меня не было настроения улыбаться в ответ на признания в любви. Меня никто не встречал, да и ни к чему. До дому я доберусь на такси, ключи заберу у соседки – пухлощёкой бабушки, словно сошедшей с иллюстрации детской книжки, по имени Розалин. Потом позвоню в клуб, скажу, что вернулся, и спрошу, во сколько завтра тренировка. Сегодня мне нужно прийти в себя, сделать ещё несколько важных звонков и договориться о встречах с некоторыми людьми. Например, с тем же Олдхэмом. Эндрю, знай он день моего прилёта, точно приехал бы меня встречать в Хитроу, но он больше мне не звонил, а я тоже не рисковал названивать из Москвы по его лондонскому, известному мне номеру. Вроде и деньги были, а по старой советской привычке хотелось сэкономить. Всё равно можно же позвонить ему уже по прилёту в Лондон, чем я и занялся после того, как принял тёплую ванну и перекусил купленными по дороге продуктами.

– Хай, Егор, ты в Лондоне?! Как добрался?

– Да нормально, – сказал я, невольно вспоминая своего отвратительного соседа по полёту. – Ты лучше расскажи, удалось достать запись нашего выступления в The Marquee?

– Не только достать (хотя мне это влетело в пару сотен фунтов), но и записать диск! Под тем самым названием, как ты и предлагал – Live in «The Marquee». Надеюсь, ты не против, что я взял инициативу в свои руки и поставил свою подпись под контрактом с Parlophone Records?

– Тот самый, что и The Beatles издаёт? Конечно, не против, ты же наш менеджер. А большой тираж?

– Пока 50 тысяч, причём за прошедшую неделю тираж разошёлся почти весь. Это несомненный успех, думаю, будет отпечатан дополнительный тираж. И вряд ли он будет менее 100 тысяч экземпляров. А это значит, что если весь тираж разойдётся – а я в этом не сомневаюсь, – мы получим «Золотой диск»! А если 300 тысяч или больше, то и вовсе замахнёмся на статус «Платиновый»!

– Погоди! Так ведь вроде «Золотой диск» дают при тираже в 500 тысяч…

– Э-э, ты не путай Соединенные Штаты и Великобританию. Это у янки градация соответственно 500 тысяч и миллион проданных дисков, а для того, чтобы получить «Бриллиантовый диск», тираж твоей пластинки в Штатах и вовсе должен быть не менее 10 миллионов. У нас такой категории вообще нет, это недостижимая мечта британских музыкантов… Кстати, тебе как автору песен должны были перевести около двух тысяч фунтов, а твоим ребятам – по семь сотен. Думаю, это их взбодрит.

– Ты серьёзно? Неплохо для начала… Слушай, а куда деньги-то переведут?

– Ну, у тебя же есть счёт, на который ты получаешь зарплату в «Челси», туда же и должны перечислить. И пока не забыл… Специально для тебя и твоих парней я захавал несколько экземпляров, при встрече отдам.

– Парней?

– Ну да, из твоей группы… А, там же у тебя и девушка есть, я совсем и забыл о Диане. Ну и ей тоже отдашь пластинку.

– Хм, ещё бы проигрыватель купить…

– Что?

– Да это я так, про себя. В принципе, могу вечером подъехать, только куда?

– Да прямо ко мне домой и приезжай, на Холборн-стрит, часам к семи вечера. У меня тут намечается вечеринка с участием кое-каких гостей, заодно обсудим наши планы на будущее.

Квартира Олдхэма, насколько я помнил, представляла собой большую студию. Я постучал в его дверь без пяти семь, открыл сам Эндрю. В одной руке он держал бокал с золотисто-коричневым напитком, в другой – дымящуюся сигарету.

– Егор!

– Эндрю!

Мы крепко обнялись. Судя по голосам и музыке, доносящимся из студии, вечеринка уже началась. И хозяин студии поставил как раз нашу пластинку.

– Узнаёшь? – хитро прищурившись, спросил он. – Live in «The Marquee», себе тоже закроил несколько экземпляров, возможно, придётся дарить нужным людям… Знакомься, это Тони, это Кристиан, Джина, Сандра… Ну, Мика ты знаешь.

– Привет, Мик!

– Привет, Егор! Слышал, ты бразильцам забил?

– Да, было дело, в товарищеской игре. А ты сегодня один?

– Со мной сегодня тут только Кит, вон он, травку в углу тянет. Не хочешь попробовать?

– Честно говоря, не хочу, тем более у меня завтра в одиннадцать тренировка… Эндрю, а это что за тип там перед девушками весь из себя?

– А, это… Это Энди Уорхол, янки, с этого года продюсирует группу The Velvet Underground, может, слышал о такой? Ещё он картины рисует, дизайном занимается… В общем, разностороння личность. Его сюда Тони привёл, они знакомы уже несколько лет. Вроде как спят вместе, если верить слухам. Этот Уорхол и правда тот ещё ковбой, спеси ему не занимать. Заявился ко мне с таким видом, будто сделал огромное одолжение.

О том, кто такой Уорхол, я ещё в той жизни наслышался достаточно, и физиономия этого сноба с соломенного цвета волосами и в очках с тёмными линзами сразу показалась мне знакомой. Вот только не мог вспомнить, где я его мог раньше видеть, пока Эндрю не сказал, кто это такой. Павлин натуральный, от него же за версту пахнет… кажется Estee Lauder, насколько я разбираюсь в парфюме. Причём женским. Такими же брызгалась и моя благо верная. Сколько лет уже прошло, а этот аромат воскресил воспоминания. Гнать их прочь, ни к чему вспоминать эту сучку.

– Егор, налить тебе выпить? – отвлёк меня от посторонних мыслей хозяин квартиры-студии.

– Если только что-нибудь безалкогольное. Завтра у меня тренировка, нужно быть в форме, – пояснил я.

– Могу выжать разве что грейпфрутовый сок, будешь?

– М-м-м… Ну давай.

Вообще-то я не в восторге от горьковатого привкуса грейпфрута ещё с той жизни, но его сок хорошо сжигал жиры, да и вообще считался полезным, так что за неимением альтернативы сгодится и это.

– Кстати, – сказал Эндрю, подавая мне наполненный мутноватой жидкостью бокал, – твой хит We Are the Champions, записанный с футболистами «Челси», тоже пробился в первую десятку чартов, причём в Штатах он стоит даже выше, чем в Британии. А ты вроде ещё им какую-то песню обещал?

– Ага, было дело, хотя сам уже забыл. А что, просят?

– Да я просто сам услышал через знакомого, так спросил, из любопытства. Так что насчёт ваших выступлений? Я могу уже завтра созвониться с хозяевами Marquee, Troubadour и Scene. И на радио и ТВ вас тоже ждут, ну или хотя бы тебя одного…

– Погоди, мне нужно сначала выяснить календарь наших игр и тренировок, прежде чем о чём-то договариваться. Хотя бы на ближайший месяц. А это я смогу сделать завтра. Завтра тогда и созвонимся.