— Что ты делаешь? — она пытается сопротивляться, а я грубо прижимаю ее к машине.

— Нет, Лена. Хера с два ты будешь нести что-то о жалости или еще о чем-то. Я люблю тебя. Ясно? И хрена с два ты уйдешь второй раз.

Она улыбается и протягивает руку, чтобы прикоснуться к моей щеке, погладить кожу и провести пальцами по щетине.

А я не сдерживаюсь. Тяну ее на себя и впиваюсь в губы. Так, как мечтал едва мы выехали из больницы. Сминаю ее губы и едва дышу, потому что, блядь, хорошо с ней.

Забываю о советах врача о том, что ее нельзя волновать. Нахер! Она и так наволнуется дальше некуда, тупо накрутит себя, соберет вещи и смоется еще раз. Но хрена с два.

С трудом отрываюсь от ее губ и выдыхаю:

— Дура.

Лена смеется и обнимает меня за шею.

— Дура, — вторит моему уверенному тону. — Влюбленная по уши дура, которая думала, что только так не сломает парню жизнь.



— Идиотка.

Снова поцелуй, на этот раз крепкий и выворачивающий наизнанку. Я тянусь к ней, как цветок к солнцу, потому что за два года любовь не прошла, а стала только сильнее. И желание тоже не ушло. Я четко чувствую, как натягиваются штаны в паху, едва она приподнимает майку и гладит мою спину.

— Прекрати, — едва выдаю сквозь зубы, потому что хочется нагнуть ее и оттрахать прямо здесь.

Сколько у меня не было секса? Полгода. Последний раз я трахался с какой-то девкой из клуба. Чистая механика, потому что сил терпеть больше не было. С тех пор стал противен сам себе. Люблю одну, а член пихаю во что попало. Перестал. Единственное спасение — подрочить на воспоминания о Лене.

Я не знаю, как нам удается сесть в машину и добраться до дома. Там нас ждет Тамара Юрьевна и моя мама. Я смотрю на мать и мысленно посылаю ей импульсы на помолчать. Она, видимо, все понимает. Притягивает Лену к себе, желает выздоровления и говорит, что ей пора.

Не помню, как испаряется и Тамара Юрьевна. Уходит она чуть позже, но таки оставляет нас одних.

Почти полдня я хочу с болью в яйцах и с желанием трахнуть свою женщину. И похуй, что у нас нет штампа. Скоро будет. Плевать, если Лена снова откажется. Затащу силой, как в лучших традициях Кавказа. Сказал моей будет, значит, решения не изменю.

Не знаю, как мы выдерживаем до вечера. Дети засыпают медленно. И если с малышками проще — они просто засыпают под сказку Лены, то с Мишкой сложнее. Он дуется, потому что мы снова приехали в незнакомое ему место, к тому же здесь обитаю я.

— Почему он здесь, мама? — слышу их разговор в детской и внутренне сжимаюсь.

— Потому что так надо, Миш. Мы будем жить все вместе, как раньше, помнишь? — Лена пытается говорить спокойно, но я слышу волнение в ее голосе и понимаю, что легко не будет.

Никому из нас.

— Помню, — все еще дуется Мишка. — Но он нас предал, — уверенно заявляет он.

— Не предал, — тут же выдает Лена. — Я тебе все объясню, ладно? Завтра, малыш, потому что уже поздно.

Я ухожу, чтобы не быть застуканным за подслушиванием. Спускаюсь на первый этаж и пытаюсь соорудить романтический ужин, хотя прекрасно понимаю, что хрена с два мы вообще дойдем до еды.

Так и происходит.

Едва Лена спускается и идет ко мне, я прижимаю ее и сажу на стол. Набрасываюсь на нее с объятиями и дикими поцелуями, потому что нет никаких сил терпеть. Потому что яйца лопают от напряжения, а мозг включен в режим “трахнуть любой ценой”.

Пусть я буду озабоченным, но это моя женщина, и я не собираюсь от нее отступать.

Имею право.

Я сжимаю ее бедра в своих руках и тяну на себя, вдавливая в каменный член. Лена тянется к майке и стягивает ее через голову, освобождая меня от одежды. Едва я помню, как сделал то же, как раздел ее и распластал на столе, надеясь, что Мишка не выйдет вот в эту минуту.

— Я закрыла дверь, — тихо говорит Лена, улавливая мое напряжение.

— Класс, — только и могу выдать я, правда, получается как-то хрипло и непонятно.

Да и похер!

Вхожу в нее одним резким толчком. Она уже влажная и готовая для меня, поэтому только вскрикивает от удовольствия и вгоняет коготки в мои плечи. Я так хочу ее, что едва выдерживаю пять минут, но быстро стаскиваю презерватив и натягиваю новый, доводя ее до оргазиа несколькими толчками и пальцами на клиторе.

Сжимаю ее рот, чтобы не перебудить весь дом и смотрю в довольные по-кошачьи глаза. Лена похожа на дорогую породистую кошку, которая поела дорогого корма. Что ж, заец, я готов кормить тебя им всю ночь. И далеко не одну.



Лена

По крупинкам, по маленьким частичкам я вспоминаю все, что умудрилась забыть. Наши отношения с Даней, то, как он относился ко мне, а я ушла. Будь у меня второй шанс я бы поступила по-другому, потому что отчетливо вижу, что он любит меня.

И всегда любил.

Я не понимала этого до аварии, ушла, сбежала от него, чтобы жить одной. Я вспоминаю, как собрала все сбережения и взяла его деньги. Как скрылась, чтобы он не искал.

Это было глупо. Настолько, что я осознала это только когда узнала, что беременна. Смотрела на тест с двумя полосками и плакала. Но и вернуться я не могла. Я четко дала понять, что не люблю его и не буду рядом. А потом прийти с детьми?

Вспоминаю, как жила одна, как вытаскивала наверх Мишку и девочек. Если бы не Тамара Юрьевна, я бы не смогла и половины того, что делала. У меня бы не было даже средств к существованию, потому что трое детей и те деньги, что я зарабатывала на трех работах… их чертовски не хватало.

— О чем задумалась? — голос Дани выводит меня из воспоминаний, и я улыбаюсь ему, прохожусь взглядом по его мощному телу и думаю, что я не просто дура, я трижды идиотка, потому что ушла, не видя его любви, думая, что не нужна ему.

— Да так, — отвечаю и прижимаюсь к нему всем телом, обвивая его за талию и втягивая запах.

— Эй, — он отстраняет меня и смахивает пару слезинок, скатывающихся с моего лица. — Что не так?

— Я такая дура, — говорю совершенно искренне, потому что действительно чувствую себя такой.

Я больная, потому что ушла. И если бы не авария, я уверена на все сто процентов, что не вернулась бы. И дальше тянула бы троих детей и работала в две смены, потому что гордая, независимая и побывавшая в браке, который трещал по швам с самого начала.

— Я в магазин, — говорю, отстраняясь от него. — Обещаю не разводить мокроту, — тихо говорю и иду за сумочкой.

Мы вместе уже три месяца. Малышки привыкли к нему, правда, папой все еще не называют. Просто “Даня” и все. Он не бесится, не нервничает, просто терпеливо ждет, когда придет то самое время.