В турфирме с нетрадиционным названием «Марко Поло» Надеждевыдали билеты на самолет, паспорт с визой и большую бумагу для гостиницы.Девушки были так любезны, что снабдили ее еще и картой Парижа, и перечнеммузеев, и схемой аэропорта Шарль де Голль с указанным пунктирной линиейпереходом от самолета к таможенному терминалу.

Вооружившись ко всему прочему французским разговорником.Надежда сочла себя полностью экипированной для поездки и воспряла духом.

В назначенный день Сан Саныч взял у сына машину и отвез женув аэропорт. Он наивно думал, что Надежда отдохнет в приличной цивилизованнойстране, посмотрит достопримечательности и встретится с подругой, на самом жеделе, сам того не ведая, он вез Надежду навстречу удивительной и опаснойистории, какие происходили с его женой так часто, что она и сама уже к этомупривыкла.

Надежда не очень удивилась, что международный аэропортПулково-2, так называемые ворота города, вблизи выглядит, как железнодорожныйвокзал маленькой станции где-нибудь в глубинке. Она бывала в аэропорту довольночасто — встречала и провожала знакомых.

Муж сам заполнил ее декларацию, подвел к нужному входу,расцеловал в обе щеки и заторопился на работу, крикнув на бегу, чтобы за котаона не беспокоилась, кота он в обиду не даст. Об этом Надежда вовсе небеспокоилась, она-то как раз переживала, что за время ее отсутствия мужокончательно избалует несносное животное, которое и так уже село всем на шею.Но делать было нечего.

Прислушиваясь, не объявят ли начало регистрации рейса наПариж, Надежда рассеянно бродила у входа в Зеленый коридор и рассматриваласвоих вероятных попутчиков. Народа было немного — все же сезон еще не начался.

Однако суетились какие-то провожающие, давали последниенаставления и передавали приветы.

Надежда почувствовала себя одинокой и обиженной — мог бы мужи подождать, а то броди теперь как привидение среди шумных компаний, как будтонекому проводить. Но были среди пассажиров и одиночки. Мужчины с небольшимичемоданами — не иначе едут по службе, вон мелькнула просто одетая девица спышными светлыми волосами.

Надежда осознала, что уже несколько минут испытываетнекоторый дискомфорт. Она прислушалась: ровный гул людских голосов нарушаловизгливо-скрипучее нытье:

— Мама.., хочу «пепси».., хочу «милкивей».., мама…

Неподалеку стояла молодая женщина, державшая за руку оченьхорошенького мальчишку лет пяти. Светлые волосы локонами спускались на лоб ищечки, но синие глаза смотрели вокруг без любопытства, а с каким-то ленивымпрезрением. Надежда перевела взгляд на его мать и вздохнула. Очевидно, ребенокунаследовал черты отца или бабушки. Только если очень сильно всматриваться,можно было обнаружить, что мать и сын чем-то похожи. Женщина была довольнохуда, угловата, волосы ее находились в беспорядке, а взгляд беспокойноперебегал с места на место. Одета была женщина в темно-голубой турецкий костюм,которые тысячами привозят челноки, и висят они, родимые, на каждом рынке, подпалящим солнцем и кислотными дождями, и ждут своих покупательниц. В данномслучае один из костюмов дождался своего счастья. По наблюдению Надежды, костюмбыл новый, но именно это подчеркивало его убожество.

Мальчик снова дернул мать за руку и заныл:

— Мама.., хочу «сникерс».., хочу «пепси»..

Надежде со стороны было видно, что мальчишка не хочет нипить, ни есть, просто ему хочется помучить мать. Та нагнулась к нему и пыталасьуговорить помолчать. Не внимая ее уговорам, ребенок сильно дернул мать за рукави потянул в угол, к небольшому кафе.

— Мороженого… — донеслось до Надежды, и она от нечегоделать потащилась вслед за ними.

У прилавка разгорелся спор, что покупать — мороженое или«сникерс». Мальчишка, хитро поглядывая на мать, требовал все.

— Тогда ничего не куплю! — плачущим голосомкрикнула она и отвернулась.

Маленький мучитель тут же бросился на пол и устроил грандиозныйрев. Видя, как он сучит ногами, Надежда почувствовала сильнейшее желаниезасучить рукава и отшлепать паршивца как можно сильнее. Мать суетливо бросиласьподнимать свое сокровище. Глядя на натруженные руки и ранние морщинки, Надеждазадала себе вопрос, каким образом при такой замотанности и бедности, матьуспела так избаловать своего ненаглядного сыночка.

Она резко отвернулась от отвратительного зрелища и чуть нестолкнулась с плечистым парнем, который прокладывал себе дорогу сквозьнебольшую толпу. Парень был коротко подстрижен и совершенно без шеи — то естьсамый настоящий отморозок, классического образца. Одет он тоже былсоответствующе. Парень отодвинул Надежду мощным плечом и уставился на лежащегомальчишку.

— Что за базар? — отрывисто спросил он женщину.

— Вы кто? — отшатнулась она.

Парень в ответ наклонился и прошептал ей что-то на ухо. Онакивнула, глядя на парня с некоторой опаской. Одной рукой подняв мальчишку спола, парень поднес его к прилавку и спросил:

— Чего тебе?

Тот испуганно ткнул в эскимо. Расплатившись с продавщицей,парень вручил ребенку на всякий случай два мороженых — эскимо и трубочку —после чего на руках отнес мальчишку в дальний угол зала.

Надежда не успела как следует поломать голову над страннымпроисшествием — объявили регистрацию на Париж. Женщина с ребенком прошлитаможенный терминал одними из первых, и Надежда, повернув голову, заметила, какпарень достал мобильный телефон и коротко сказал что-то, прикрывшись ладонью.

"Как странно, — думала Надежда, медленно продвигаяськ стойке регистрации, — этот отморозок явно их провожал. И позвонилкому-то, чтобы отчитаться, когда они прошли внутрь.

Но женщина его не знала, она даже испугалась, когда онвмешался. А он бы не вмешался, если бы мальчишка не устроил скандал. Кто же онитакие, интересно бы знать…"

Тут ее размышления были прерваны — началась процедурапроверки билетов и регистрации багажа.

Чемодан уехал, Надежда спрятала подальше квиточек, которыйей дали вместо чемодана, и, держа в руках паспорт и посадочный талон, устремиласьна паспортный контроль.

Дама в окошечке, ни на минуту не меняя каменного выражениялица, пролистала ее паспорт, не нашла в нем ничего криминального и одарилаНадежду суровым взглядом.

«Ничего, милая, — было написано у нее на лице крупнымибуквами, — в этот раз тебе удалось, но уж в следующий раз не проскочишь».

«Почему у них всегда на лицах такое жуткое выражение? —подумала Надежда, принимая паспорт и делая над собой усилие, чтобы не скорчитьдаме страшную рожу. — Вот я, честная женщина, документы у меня в полномпорядке, я не везу ничего недозволенного, и тетка за стойкой это очень хорошопонимает — они ведь тут все физиономисты. Так отчего бы не улыбнуться мне напрощание и не пожелать счастливого пути? Она же смотрит на меня как на врага,зачем ей это?»