Но затем законцовка правого крыла задела ВПП. По словам свидетелей, самолет перевернулся, развалился на части и вспыхнул. (Более подробное и немного отличное изложение этой катастрофы есть в статье «Трагедия рейса 232», опубликованной в журнале «Популярная механика» (№ 140, июнь 2014 г.).

Сто одиннадцать пассажиров погибли: одни – при ударе о землю, другие – надышавшись угарным газом; но восемьдесят пять человек пережили тот день благодаря мастерской работе капитана Хейнса и его экипажа. (Несмотря на полученные серьезные ранения, все члены экипажа остались в живых.) Проведенное впоследствии расследование выявило, что трещина, возникшая в результате усталости металла, повлекла разрушение вентиляторного диска в центральном двигателе.

В тренинговой программе CRM рейс 232 считается одним из лучших примеров действий капитана, который возглавил коллективные усилия, одновременно приняв на себя основную ответственность за принятые решения и их последствия. Капитан Хейнс использовал все ресурсы, бывшие в его распоряжении на борту самолета, оказавшегося в крайне опасной ситуации. Учитывая те факторы, с какими пришлось столкнуться его экипажу, рейс вполне мог бы закончиться катастрофой, в которой никто бы не выжил. Их работу в кабине пилотов будет изучать не одно поколение [летчиков].

После происшествия с рейсом 1549 капитан Хейнс оказал мне честь, связавшись со мной. Он провел значительную часть своей жизни после аварии в Су-Сити, выступая с рассказами о том полете в различных странах мира. Он провел более полутора тысяч выступлений, жертвуя гонорары на благотворительность или выступая бесплатно.

Хейнс рассказывает о том, чему мы, остальные, могли бы научиться на его опыте в тот день, сосредоточиваясь на важности коммуникации, подготовки, мастерства исполнения, сотрудничества и, как он выражается, «удачи». Он также говорит о печали, которая неотступно преследует его при мысли о тех пассажирах, которые не дожили до этого дня.

Он поведал мне, что эти выступления, которые он посвящает погибшим во время того рейса, оказывают на него терапевтическое воздействие. Говоря о вопросах безопасности, он помогает себе справляться с комплексом вины выжившего.

– Моей работой было благополучно доставить людей из точки А в точку Б, – сказал он. – Какое-то время я чувствовал, что не выполнил свою работу.

Капитан Хейнс, которому ныне семьдесят семь лет, в день аварии в Сиу-Сити был того же возраста, что и я, – пятьдесят восемь лет. Он подчеркнул, что помимо того, что сделал его экипаж, были и другие благоприятные факторы, которые помогли спасти человеческие жизни: хорошая видимость и слабый ветер.

Авиационное подразделение национальной гвардии Айовы находилось в тот день на дежурстве и поспешило на помощь. Команды спасателей недавно прошли подготовку по координации действий в случае крушения большого лайнера. И как раз в тот момент, когда его самолет шел на посадку, в обеих городских больницах была пересменка, поэтому удвоенное количество медицинских работников могли заняться оказанием помощи множеству раненых, включая и самого капитана Хейнса. Его привезли в больницу с ранением головы, ему потребовалось наложить девяносто два шва. Он получил сотрясение мозга, а его левое ухо было почти оторвано.

Многочисленные участники событий того дня энергично взялись за дело. Я всегда держу в памяти замечание, сделанное начальником пожарной команды аэропорта Су-Сити: «Либо ты управляешь ситуацией, либо ситуация управляет тобой».

В последовавшие за этой аварией годы капитан Хейнс лишился старшего сына, погибшего в аварии на мотоцикле. Его жена умерла от редкого инфекционного заболевания. Потом дочери потребовалась трансплантация костного мозга. Но, когда он переживал все эти личные трагедии, его согревало осознание того, что его усилия во время рейса 232 не забыты.

Когда страховка не полностью покрыла расходы на операцию для его дочери, сотни людей, включая и выживших в катастрофе в Су-Сити, пожертвовали более 500 000 долларов на ее лечение. Его дочь получила пожертвования даже от родственников тех, кто потерял близких в результате крушения рейса 232.

Капитан Хейнс рассказал мне, что неизменно видит в людях доброе начало и именно люди помогли ему примириться с тем, что он сумел сделать в тот день в 1989 года и чего не сумел. Вполне понятно, он не раз мысленно проигрывал ситуацию, в которой его экипаж сумел бы удержать самолет горизонтально и приземлиться мягко. Но даже если бы им это удалось, самолет все равно мог врезаться в ВПП и взорваться.

Когда мы с ним беседовали через пару недель после аварии рейса 1549, капитан Хейнс посоветовал мне подготовиться к появлению тревожных мыслей.

– Я уверен, вам кажется, что вы могли сделать что-то еще, – объяснил он. – Все сомневаются в себе задним числом. Мы тоже сомневались – какое-то время. А потом решили, что больше ничего сделать не могли.

Он прочел немало материалов о моем рейсе и сказал, что согласен с решениями, которые принимали мы с Джеффом в кабине. Эти слова много для меня значили.

Он также отметил, что после аварии рейса 1549 несколько пассажиров с его собственного, столь памятного рейса связывались с ним, просто чтобы напомнить о себе и обменяться словами сочувствия. Новые авиационные происшествия всегда напоминают о былых авиационных потрясениях.

– Это пробудило воспоминания о прошлом у всех нас, – сказал мне капитан Хейнс.

А еще он сказал, что ощущает наше с ним родство, учитывая полученные травмы, связанные с обоими нашими рейсами, и перенесенные нами испытания. Мы поговорили о том, что теперь все мы входим в «группу избранных». А потом он дал мне совет:

– Подождите, пока не почувствуете, что готовы, и возвращайтесь к работе. Вы – пилот. Вы должны летать.

На тренинге CRM мы также изучали детали рейса 811 компании United Airlines, направлявшегося из Гонолулу в Окленд, крупнейший город Новой Зеландии, 24 февраля 1989 года. Это был Boeing 747–122 с тремястами тридцатью семью пассажирами и восемнадцатью членами экипажа на борту.

Примерно в 2:08 ночи, через шестнадцать минут после вылета из Гонолулу, сорвало переднюю дверь грузового отсека. Пол в пассажирском салоне над этой дверью провалился из-за взрывной декомпрессии, пять рядов кресел с девятью пассажирами вынесло из самолета, и они рухнули в Тихий океан. В полу салона зияла огромная дыра, и два двигателя, серьезно поврежденные обломками, выброшенными из самолета, объяло пламя.

Пилоты, которые едва успели набрать высоту в 22 000 футов (около 6705 м), приняли решение развернуть самолет на сто восемьдесят градусов. Они надеялись дотянуть до Гонолулу, находившегося в 72 милях (около 116 км) позади. Должно быть, это был кошмарный полет для пассажиров, поскольку обломки и дорожные сумки из поврежденных верхних багажных полок вихрем носились по салону. Некоторые говорили, что это напоминало торнадо.

Капитан Дэйв Кронин, второй пилот Эл Слейдер и бортинженер Рэндал Томас понимали, что эта чрезвычайная ситуация – далеко не просто разгерметизация салона. Она также повлекла за собой отказы двигателей. Лишившись половины двигателей, им трудно было удерживать высоту, которая требовалась, чтобы добраться до Гонолулу.