— Да. Считаю.

Вале показалось, что голос ее звучит неестественно звонко, будто Кира изо всех сил старается сдержать близкие слезы. Видимо, она опять думала о Лике, снова, в сотый раз переживала ее смерть, снова испытывала невыносимую боль оттого, что подруги больше нет, а жизнь продолжает идти своим чередом.

— Прости, — виновато и мягко произнесла Валя и погладила Кирино плечо.

— Перестань. — Кира усилием воли сбросила с себя уныние и вымученно улыбнулась. — Давай мне ребенка, я его уложу. А сама займись приготовлением к вечеру.

— Спасибо. — Валя чмокнула Киру в щеку. — Ты прелесть. Ты правда не осуждаешь меня?

— Правда. — Кира забрала у нее спящего, сытого Антошку и понесла в кроватку.

— Пойду, приму ванну, — проговорила Валя, поднимаясь с кресла.

На душе ее стало совсем легко и хорошо, от волнения и страха не осталось и следа. Она приготовила себе душистую, горячую ванну, в свое удовольствие понежилась в густой пене, а после натерла тело ароматным бальзамом и внимательно оглядела себя в большом, в человеческий рост, зеркале. Губы ее сами собой сложились в счастливую улыбку. Как она хороша! Беременность и роды нисколько не испортили ее фигуру, наоборот, она стала еще более женственной и соблазнительной. Грудь, налитая молоком, выглядела царственной и великолепной, щеки горели здоровым румянцем, глаза снова сияли. Будто и не было за плечами многих месяцев тоски, печали и разочарования, одна лишь радость, один упоительный восторг молодости, силы и красоты.

«Вадиму должно понравиться», — подумала Валя и, накинув махровый халат, покинула ванну.

Антошка тихо сопел в кроватке, в комнате было пусто. Кира куда-то ушла. Валя поглядела на часы: три пятнадцать. До вечера еще далеко. Она переоделась в кокетливый атласный пеньюар и, решив скоротать время за каким-нибудь полезным занятием, взяла позабытый Кирой на столе свитерок и принялась деловито орудовать спицами.

Вязание неожиданно увлекло ее. Валя не заметила, как проскочило почти два часа. Малыш проснулся, но не заплакал по обыкновению, а весело и громко заагукал. Она забрала его из кроватки, переодела, положила на стол, рядом поставила игрушки. Антошка тянулся к ним, уверенно хватал ручонками, пытался перевернуться со спины на живот.

— Давай, давай, тренируйся, — подбадривала его Валя.

Дверь открылась, вошла горничная Нюта.

— Привет. Кира Сергеевна велела передать, что она уехала по делам, но к вечеру вернется. Чтобы ты не волновалась.

— Я и не волнуюсь. — Валя пожала плечами и пододвинула Антошке резинового мишку.

Как это мило со стороны Киры так заботиться о ней. Только бы все хорошо вышло, а то вдруг Вадим уже передумал и вовсе не ждет Валю у себя на ночь глядя?

Нюта немного побыла в детской, повозилась с ребенком, рассказала Вале пару свежих анекдотов и сплетен, гуляющих по городку, и засобиралась:

— Ладно, пойду. Мне еще холл убирать.

Девушки распрощались. Валя открыла Антошке баночку фруктового пюре, покормила его и оставила немного полежать в недавно купленном манежике. Ей казалось, что время остановилось и стрелки на часах еле ползут. В конце концов, она не выдержала, набрала по телефону «100» и выслушала гнусавый, электронный женский голос, сообщивший ей, что сейчас «девятнадцать часов, двадцать три минуты и семь секунд».

Валя нетерпеливо и нервно вздохнула и зябко поежилась. В коридоре послышались мягкие шаги, и в детскую вошла Кира. Лицо ее было веселым и довольным.

— Заждалась?

— Да нет. Мне Нюта передала, что ты немного задержишься. Куда-то ездила?

— В Москву. Нужно было уладить кое-какие дела.

— Успешно?

— Более чем. — Кира с загадочным видом приблизилась к манежу. — Между прочим, Вадим уже ждет тебя.

— Да ведь рано еще! — удивилась Валя.

— В самый раз.

— А как же последнее кормление?

— Я могу дать малышу кашу. Пора ему привыкать, не вечно же он будет одним молоком питаться.

— Пожалуй, ты права, — согласилась Валя. — Тогда… я пошла?

— Ни пуха ни пера, — бодро пожелала Кира.

Валя, стараясь не перейти на бег, чинно вышла из детской и спустилась вниз. Дверь кабинета Вадима действительно была приоткрыта. Валя тихонько постучала и осторожно заглянула внутрь.

Кабинет одновременно служил Вадиму и спальней. Вынужденный часто работать до глубокой ночи, он оборудовал его так, чтобы в любое свободное мгновение здесь можно было прилечь и отдохнуть, выпить чаю, перекусить и даже принять душ. Комната делилась на две зоны. Первая, деловая, была оснащена всем набором офисной мебели, мощным компьютером, сейфом, телефоном и факсом. Во второй находился удобный раскладной диван, шкаф-купе, столик для завтраков и душевая кабина.

Сейчас Вадим был в зоне отдыха, сидел на диване, небрежно закинув ногу на ногу, и читал какой-то журнал. Услышав, как скрипнула дверь, он поднял голову. Лицо его осветилось улыбкой.

— Уже пришла?

— Я, наверное, поспешила? — осторожно спросила Валя, входя в кабинет.

— Нет, что ты. Я тебя очень ждал. Проходи, чувствуй себя как дома. — Вадим отложил журнал, встал и потянулся, заложив руки за голову. — Уф! Устал, как черт.

— Ты работал все это время? — Валя подошла совсем близко, положила ладони ему на плечи и принялась легонько массировать их.

— Работал. — Вадим зажмурился от удовольствия. — Из региона пришел запрос в фирму, нужно было связаться с их дилерами, обговорить все нюансы будущего партнерства. Маета, конечно, но зато в скором будущем нам светит весьма выгодный контракт. Вот тут особенно болит. — Он осторожно передвинул Валину руку.

— Сейчас станет легче, — пообещала она ласково, — ты только стой спокойно, не дергайся.

— Легко сказать, стой спокойно, — засмеялся Вадим, — почему-то в твоем присутствии мне спокойно не стоится.

— А что же тебе делается? — хитро поинтересовалась Валя, продолжая поглаживать затекшие мышцы Вадима плавными, нежными движениями.

— Да вот что! — Он неожиданно резко развернулся, схватил Валю, прижал вплотную к себе и принялся целовать.

Она больше не сопротивлялась, наоборот, сама отвечала на его поцелуи. Их объятия становились все более жаркими, дыхание сбилось, сделалось частым и прерывистым.

— Ты дверь заперла? — коротко спросил Вадим, на мгновение выпуская Валю из рук.

— Да. Кажется.

— Тогда… раздевайся.

Она слегка прищурилась, наклонила голову набок. Он весело расхохотался.

— Прости. Знаю, что звучит довольно цинично. Но я… так давно хочу тебя, что, ей-богу, просто потерял последнее терпение.

— Только это тебя и оправдывает, — с усмешкой заметила Валя. — Конечно, до романтики далеко, ну да уж так и быть. — Она медленно, глядя ему в глаза, расстегнула одну за другой три перламутровых пуговички на пеньюаре, развязала поясок, змейкой скользнувший к ногам.