Рафаэль почти не разговаривал с ней. Его молчание Лера выносила с трудом. Ей хотелось биться в истерике и кричать, что она-то живая, что ей нужно внимание Рафаэля гораздо больше, чем мертвой Лиле, но она сдерживала себя, как могла.

В день похорон Рафаэль с самого утра оделся во все черное и поехал на работу, намереваясь к двенадцати отпроситься, чтобы подъехать к моргу.

В двенадцать часов дня Лера на своей службе не находила себе места. Запоров несколько документов, она сослалась на страшную головную боль, оформила полдня за свой счет и поехала домой ждать возвращения Рафаэля. Она себя успокаивала этим его возвращением, а в глубине души боялась, что он больше никогда к ней не вернется. Что мертвая Лиля как-нибудь исхитрится и отнимет у нее своего бывшего мужа. Может быть, она для того и умерла, чтобы Рафаэль не достался Лере?

И все же он вернулся к шести вечера, когда Лера уже вся извелась и сама была похожа на мертвеца. Голова раскалывалась самым натуральным образом, и никакие таблетки не помогали избавиться от боли.

От Рафаэля несло водкой и никотином. Поскольку он никогда не курил в присутствии Леры, это показалось ей особенно страшным.

— Может быть, поешь? — дрожащим голосом предложила она.

— Не хочу, — отказался он, опустился на диван, запрокинул голову на его спинку и закрыл глаза.

Лера стояла напротив него и не знала, что ей лучше сделать. Наконец она решилась оставить его одного и повернулась к кухне. Услышав скрип половиц, Рафаэль открыл глаза и довольно трезвым голосом сказал:

— Представь себе, Лилю провожали всего четыре человека: две тетки из ЖЭКа, где она работала, и мы с Шаповаловым. А поминали ее мы с ним вдвоем. Теткам надо было срочно в свою контору…

— Вдвоем? — только и смогла выговорить Лера.

— Вдвоем! — повторил Рафаэль и так громко шлепнул себя по коленям, что она вздрогнула. — У Лили даже подруг не было, она не умела дружить. Чертов детдом! Он вытравил из ее души чуть ли не все нормальные человеческие чувства! Она была совершенно одинокой! А я… скотина… — Он сжал кулаки и ударил ими по обивке дивана. — Я бросил ее… быстренько развелся… дал ей погибнуть… Мне нет названия, понимаешь! Я, мерзавец, похоронил ее, а сам живу себе! Какого черта я живу? Для чего? Кому я нужен?

Лера распрямила плечи и дрожащим голосом проговорила:

— Мне нужен.

Он взглянул на нее совершенно непонимающими глазами, как смотрела на него она, когда он впервые заговорил с ней о своей любви. Лера глубоко вздохнула и наконец решилась. Сражаться так сражаться! Лили больше нет, а она жива. Она сделает все, чтобы Рафаэль забыл ужасную женщину, которая сеяла вокруг себя одно только разрушение.

— Ты нужен мне! — уже совершенно твердо сказала она. — Ты похоронил одну женщину, но у тебя есть другая. Посмотри на меня, Рафаэль! Я живая!

— Ты решила пожалеть меня, Лера? — усмехнулся он. — Не надо, я вообще-то в порядке. Просто похороны… они, знаешь ли, как-то выбивают… Но я соберусь… Ты не думай, что я дошел до того, что меня надо собирать по кускам. Завтра все будет в норме. Как всегда. Только знаешь, что я подумал… Может быть, мне все-таки лучше съехать от тебя?

— Ты уже сто раз пытался от меня съезжать.

— Да, ты права, — бесстрастно отозвался он. — Ни одна из прежних попыток успехом не увенчалась, но теперь я все же съеду.

— Почему? — осторожно спросила она.

— Чтобы не осложнять тебе жизнь. Может, Шаповалов к тебе вернется. Он сейчас вообще никакой… Ему все это далось еще труднее, чем мне. Совсем раздавило человека… в натуральный блин сплющило, смотреть жалко…

— Мне не нужен Шаповалов, — четко произнесла Лера.

— Ну… может быть, кто-нибудь другой появится в твоей жизни…

— И ты что же, вот так запросто отдашь меня другому?

— Что-то я не понимаю тебя, Лера… — Рафаэль приподнял голову и посмотрел ей в глаза.

— Потому что ты… кретин…

— Да?

— Да. Ты идиот! И еще болван!

Рафаэль скривился, силясь ее понять. Лера уронила руки вдоль тела и тихо сказала:

— Я… я просто люблю тебя… Неужели ты еще не почувствовал этого?

Он смотрел на нее такими же ничего не понимающими глазами, как ранее смотрела на него она почти в такой же момент.

— Да, я люблю тебя, — повторила она. — И я выйду за тебя замуж… И рожу тебе ребенка. Я тебе столько детей рожу, сколько ты захочешь. Врачи ведь сказали, что я вполне смогу иметь детей…

— Я, наверное, сильно пьян, да? — проговорил Рафаэль.

— Да, ты пьян, — согласилась она. — Но завтра, когда ты протрезвеешь, я скажу тебе то же самое.

Он тряхнул головой и уронил лицо в подставленные ладони. Лера подскочила к нему, плюхнулась перед ним на колени, отвела его руки от лица и еще раз сказала, глядя в зеленоватые глаза, опушенные прямыми темными ресницами:

— Я люблю тебя, Рафаэль. И все у нас будет хорошо. Помнишь, ты сам точно так же говорил мне?

Рафаэль ничего не ответил на ее вопрос, только глаза его подернулись влагой. Лера улыбнулась и прижалась губами к его губам, довольно противно пахнущим водкой и никотином.