– Правильно тебя Павел Иванович назвал наседкой. Вот и посмотрим, чего он без тебя научит, а к экзаменам ты успеешь, – не унимался дед, и, не сказав, что прежде чем купить путёвку, он поговорил с правнуком.

– Мам, тебе нужно поехать и отдохнуть. Ты вернёшься еще до последнего звонка. Путёвка с десятого по двадцать третье число, – говорил Женя Платов.

– Ты всё знал и молчал? – обратилась Евгения к сыну.

– Мы её с дедом купили только вчера. Дед сказал, что наши дни рождения в будний день. Отмечать мы их будем вовремя, а подарки получим раньше. Мамочка, твоя путёвка стоит дешевле смартфона. Она идёт к нему как приложение, – улыбнулся сын.

– Не перечь внучка старику. Нельзя так много работать и не отдыхать. У тебя впереди экзамены, поступление, нервотрёпка.

– Дедуля, я обязательно поеду. Мы привезли торт и конфеты. Идём пить чай, – предложила Евгения.

– Чай мы будем пить после обеда. Я распорядился сегодня приготовить праздничный обед, но без поздравлений. Держите подарки, – протягивая конверты и праздничную упаковку, сказал Виктор Иванович, которому скоро исполнялось семьдесят пять. – Вы, надеюсь, не торопитесь?

– Спасибо, дедуля. Мы останемся, и мы не торопимся. Зря ты это всё затеял, – говорила Евгения.

– Я стараюсь не делать ничего зря. Думаю, на этот раз наша встреча расставит все точки. Жаль Никита отказался приехать, но теперь это неважно.

В большой столовой был накрыт стол на шесть персон. Отец Евгении поцеловал дочь и пожал руку внуку. Две женщины просто кивнули в знак приветствия. Обед прошёл в тёплой, но не дружеской обстановке. В разговор деда с внуками включился отец, а его жена и мать хранили молчание.

– Раз уж мы собрались вместе, пусть и не всей семьёй, хочу вам кое-что сказать, дорогие родственники. Больше семнадцати лет назад Евгения помогла мне встать на ноги. Вы не верили или не хотели этого, а она дала мне любовь и надежду. Она подарила мне чудные семнадцать лет жизни. Я проживу ещё долго, при её поддержке, но вы должны знать, что у меня нет роднее и ближе человека, чем она. Я составил завещание, где третья часть всего имущества, кроме этого дома, будет принадлежать ей. А чтобы у вас не возникало к ней претензий, я предусмотрел небольшой пункт. Если Евгения откажется от наследства, оно уйдёт в благотворительный фонд, если с ней что-то случится – наследство тоже «уйдёт». Моим прямым наследникам жене и сыну стоит подумать, как они распределят свои доли.

– Виктор, у тебя один правнук, но внуков у тебя трое, – напомнила мужу жена. – Как-то несправедливо выделять Евгению.

– У меня и детей двое. Наталья своё наследство получила, живёт припеваючи и об отце давно не вспоминает, как и Кристина о деде. А что хорошего в моей жизни сделал твой любимый внук? Я его пригласил приехать сегодня. Где он? Может он мне звонит или наведывается в дом? Он помнит день моего рождения? Он хотя бы раз поинтересовался, чем я живу, что я люблю, как я себя, чёрт возьми, чувствую? Я для него был дойной коровой, а теперь он доит отца. Необходимость во мне отпала, – сердился дед. – Ты можешь отдать ему свою часть, если сочтёшь нужным, – строго сказал Виктор Иванович Орлов. – В завещании есть много чего, что вас и удивит и расстроит. Я сказал об основных моментах и для того, чтобы у вас не возникло мысли его оспаривать в виду моей надуманной невменяемости. Я дружу с Женей тридцать пять лет. Да, мы виделись и видимся раз в неделю, но каждую неделю и три десятка лет подряд. Кто уделил мне из вас больше внимания, чем она? Глядя на неё и ради неё, я и выжил в вашем серпентарии. Всё! Разговор окончен. Пожалуй, чай мы будем пить в кабинете.

– Дедуля, зачем ты завёл этот разговор? – спросила Женя, обнимая деда. – Ты забыл, что мне обещал?

– Сердит я на Сергея очень, а сказать на прямую, смелости не хватает. Ты сейф открой. Синюю папку достань. Сделаешь мне копии со всех документов, как раз и познакомишься с ними, а в следующий раз приедешь, привезёшь, и поговорим обо всём, – говорил дед. – Ничего не бойся, Женя. Они кусают больно, но не смертельно. Я проверил на своей шкуре. – А ты, Женька, береги мать. В нашей жизни не всё можно купить и продать, как хотелось бы многим.

– Дед, вы всегда так жили? Вы как чужие. У нас с соседом лучше отношения, чем у вас в семье, – говорил внук с сочувствием.

– Хорошо мы жили, дружили семьями, пока груз двести не получили. Выгорела в груди половина, а вторая половина Наталье досталась. Не думали мы, что чрезмерная любовь может навредить. У меня смысл в жизни появился, когда мамка твоя родилась. Как второе дыхание открылось. Мне кислород этот и перекрыли ультиматумом – либо жена и дочь, либо внучка. Только я не ушёл, зная, что должен остаться, но и внучку не оставил. Сделал всё по-своему. Мне этого своеволия и не прощают три десятка лет. Так и живу, парень, без вины виноватый.

– Бабушка почти не знала маму. Почему она так относится?

– Такова человеческая натура. Галина Петровна всегда винила в смерти Сергея Риту. Ты же понимаешь, что это бред? И она это знала, но убийца далеко, а Рита рядом, значит и злость сорвать можно на том, кто рядом. Риты не стало, сын объявился, а злоба проросла уже как сорняк и опутала Женю. В нормальных семьях, теряя ребёнка, радуются и берегут внуков, а не отказываются, как это произошло в нашей семье. Мне всегда хотелось, чтобы Женя была счастлива. Она этого заслуживает, – грустно сказал Орлов.

Отец, провожая дочь и внука до машины, передал им два конверта.

– Пап, у вас, что за отношения с дедом? – спросила дочь, глядя ему в глаза. – Ты разве не понимаешь, что ты единственный, кто дорог ему в этом доме? Поговори с ним, чего вам делить в его возрасте? Попытайтесь найти точку соприкосновения.

– Я попробую, но он становится непримиримым к самым простым вещам, – ответил Сергей Викторович Орлов.

Два дня подряд в квартире Евгении Полянской отмечали дни рождения сына и матери. Во вторник Евгения Сергеевна принимала поздравления на работе. Стас позвонил первым, передав букет с курьером с самого утра. Прошло больше одиннадцати лет с тех пор как они встретились на конференции. Они иногда встречались за чашкой кофе в кафе. Стас не пропустил ни один её день рождения.