— Зачем? — спросил Ярослав раньше меня.

— Зачем? Что зачем? — Джек глухо рассмеялся. — Зачем парню на гитаре играть? Девчонок клеить, зачем же ещё парню играть на гитаре… Девочки не умеют играть в шахматы.

Я рот нынче слишком медленно открывала.

— Мне это не надо, — ответил Ярослав, вспыхнув.

— Пока научишься играть, уже надо будет!

Это его от кофе так повело? Сейчас еще скажет, а как ты думаешь я твою мать в койку уложил? Все с помощью гитары… Эти сомовские тары-бары нас до добра не доведут…

— Женя, тебе домой не пора? — решила я выставить Сомова от греха подальше вон.

Мы не напивались с ним в компании — дома бы не поверили, что я у девочек засиделась. Только один раз из-за женских дней меня повело от двух рюмок так, будто вылакала бутылку. Тогда пришлось признаться маме, что была у Юрки. А с кем была — она сама увидела, потому что Джек дотащил меня до порога на руках. На утро с соседями состоялся неприятный разговор, и пару дней Джек элементарно не мог сидеть, но даже под пытками не признался, что у нас с ним все по-взрослому еще с прошлого лета. Тетя Света тоже была еще той конспираторшей — покрывала мои посиделки у них, как могла.

— Через полчаса меня здесь не будет, но на эти полчаса Ярослав мой.

Да размечтался!

— Я спать хочу, — буркнул мой сын, буравя мучителя отцовским взглядом.

— Знаю, как ты в двенадцать спать хочешь, знаю… Пошли на веранду!

— Там комары, — почти сдался бедный ребенок.

— Ничего, всю кровь не выпьют, мне немного оставят. Да шевелись ты!

Хорошо в руках у Джека была гитара, а так бы Ярослав получил первый в своей жизни подзатыльник — ни за что и непонятно от кого. Я схватила кофту, свечку от комаров и вышла с ними — не оставлю их наедине, а то Сомов и язык, и руки с моим сыном распускать начал!

— Может с собакой погуляешь? — повернулся ко мне Сомов. — Чего парня смущать, он и так тут весь засмущался… от невиртуальной реальности. Оказывается, жизнь есть и на Марсе! — сказал и взглянул на ребенка с превосходством взрослого. — На даче, то бишь…

— Женя, ты немного забываешься, — вернула я на себя его взгляд. — Путаешь моего Ярика со своим Володей. Притормози, ладно?

Последнее я добавила с угрозой — явной. Но Сомов лишь улыбнулся.

— Мать, ты мешаешь уроку. Не ясно, что ли?

— Жень, я не собираюсь брать Ярославу учителя музыки.

Чуть не сказала — не собираюсь брать в учителя тебя.

— Он же не в филармонии собирается играть. Мне же батя просто так гитару подарил, я сам научился бренчать.

— У тебя талант, — решила я не выходить первой из опасной перепалки.

Его последнее слово могло оказаться довольно опасным. Для меня! И спокойствия моих детей.

— Нет у меня никакого таланта. Просто гитара, шахматы и покер — джентльменский набор, не более того. И ты прежде чем отбирать у ребенка игрушки, дай ему в руки что-то реально ценное. Пока не придумала, что именно устроит его отца, пусть держит мою гитару. А потом, может, я ему ее и насовсем отдам. Это хорошая гитара, из Испании привез.

— Тогда не оставляй ее Ярику, раз она такая хорошая.

— А мне не жалко для твоего сына хорошей вещи. Все, парень, не обращай на мать внимания. И ты не лезь! — погрозил Джек мне пальцем и поставил стул напротив стула моего сына, чтобы сесть ко мне спиной.

В футболке.

— Тебя комары не зажрут?

Джек тут же обернулся — без улыбки.

— Попросил же тебя русским языком заткнуться. На полчаса. Так сложно, что ли?

Я заткнулась — и просто смотрела на них. Больше Сомов не позволял себе вольностей, и я успела подумать, что он вполне себе мог быть для Володи хорошим отцом. Хорошим в рамках той семьи. И, возможно, будь он отцом Ярослава, мне казалось бы подобное поведение нормальным, но ведь тут его грубость никому не нужна… Зачем он так себя ведет с чужим ребенком? Привычка? Он такой и был, что ли? Мент поганый!

— Что это вы играете? Что-то знакомое… — пробубнила я в колени, которые из-за комаров подтянула к самому носу.

— Смок-он-зэ-вотер, Дип-Перпл, — ответил Джек, оставшись ко мне спиной. — Тебя просили не лезть, забыла?

Я встала и ушла с веранды, захватив с собой уже немного подсохшую футболку Джека. Запустила посудомоечную машину. Работала та довольно громко — ну, лет пять назад уровень громкости был иной, да и я не могла требовать от Джека купить жене посудомойку по заоблачной цене. То, что он вообще озаботился на даче кухонной техникой, делает ему честь, хотя… Они же с самого начала планировали здесь зимовать. Марина даже устроилась в местную больницу.

Ну почему я все это знаю, почему? Ну, потому что существует такая беда как социальные сети и природное любопытство. Ну и… Мне хотелось уверить себя в том, что жизнь с Владиславом Матвеевым в итоге получилась намного более крутой, чем была бы в браке с Евгением Сомовым.

Наверное, работа в сельской больнице и подстегнула в Марине желание умотать в страну, где медперсоналу платят достойно. Знала ли она, что заплатит за солнечную Испанию счастливым браком? А, может, и не было у них счастья? Конечно, иммиграция не туризм, но все же слишком как-то быстро Джек сломался на море. Может, Марина заранее все спланировала? Просто ей не хватало денег на переезд и для старта, а Джек не стал бы продавать дачу, если бы не думал, что уезжает навсегда. Она его обманула, что ли?

Дом построен с такой заботой, что я легко представила себе, через какую боль Джек подписал акт продажи. Значит, любил свою Маринку, раз поменял для нее в один миг все свои планы и готов был начать с нуля в чужой стране. Пять лимонов он получил за дачу — интересно, Марина вернула ему хоть что-то или меркантильно захапала все? Когда дело доходит до дележа, нет страшнее людей, чем те, которые тебя когда-то любили. Или которых любил ты. Поэтому я тоже дала Владу ложную надежду.

Страшно подумать, что чувствует сейчас Джек, сидя на веранде когда-то своего дома. Я ничего не успела тут поменять, кроме бытовой техники. И то лишь потому, что мне продали дачу даже без холодильника. Старую посудомоечную машину я точно со временем заменю. Когда пойму, на какой бюджет в месяц стоит рассчитывать. Трудно с бухты-барахты начать считать деньги… И точно подтверждением сей аксиомы пришла эсэмэска о зачислении на мой счет ста тысяч. Не зарплата, нет. Подачка от Матвеева. Пытается всеми правдами и неправдами доказать мне мою неустроенность в жизни.

А вторым доказательством моей несостоятельности уже как самостоятельной женщины вошел в дом Сомов, от одного взгляда на которого тут же защемило сердце.

— Брось, — махнул он рукой, когда я шагнула к стулу, на спинке которого досыхала его футболка. — В субботу заберу.