– Юрий Алексеевич, доброе утро. Не разбудил?

– Нет-нет, товарищ генерал, все нормально. Я уже в «конторе». Часа через полтора хотел вам звонить…

– Значит, уже в курсе?

– Да.

– Ну, давай так: собирайся и приезжай побыстрее ко мне в лес… – условно «лесом» разведчики называли комплекс зданий – штаб-квартиру СВР в Ясеневе, прямо за московской кольцевой автодорогой. – Пропуск я закажу, а ты подготовь максимально возможный объем всех материалов по этой ситуации…

– Уже подготовил, собрал все, что есть.

– Ну, молодец… Будем репу чесать – думать, как выходить из этого положения.

Ждать долго не пришлось. Полусонная утренняя Москва еще не созрела для автомобильных пробок, и два генерала российских спецслужб – генерал-лейтенант разведки и генерал-майор контрразведки – меньше чем через час обсуждали сложившуюся ситуацию.

Гужевой был в курсе всей операции по мнимому захвату судна кроме последнего этапа – ракетного удара по объектам военной ядерной инфраструктуры Ирана, а потому обсуждение критической ситуации шло на равных.

Когда-то, еще в советские времена, будучи молодым оперработником, Гужевой курировал по «пятой линии» творческую интеллигенцию – артистов, писателей, художников, журналистов. С тех пор остался творческий подход к решению любой оперативной задачи, умение понять растрепанную и легкоранимую душу советской интеллигенции, а вместе с этим – целеустремленность и навык выбирать главное и конкретное в творческом бедламе слов, мыслей, эмоций и образов.

– Со мной связался по спутниковому телефону наш сотрудник на борту сухогруза, – начал он.

– Куздрецов?

– Да, Александр Васильевич Куздрецов. – Гужевого приятно порадовало, что его старший по возрасту и званию коллега из разведки помнил даже фамилии контрразведчиков, задействованных в операции. – Он сообщил, что к ним приближается какое-то странное плавсредство – по внешнему виду патрульный катер с двумя мощными подвесными моторами. Явно невоенное, но с флагом Военно-морских сил Ирана, крупнокалиберным пулеметом и вооруженными людьми в форме иранских моряков. Настроены они были доброжелательно, что-то кричали на персидском, махали руками…

– Один катер?

– Нет, правее и сзади, примерно в одном кабельтове…

– Это сколько?

– Около двухсот метров, еще одно плавсредство – чуть поменьше, тоже с пулеметом, флагом иранских ВМС и вооруженными людьми. В общей сложности немного – человек пятнадцать – семнадцать.

– Больше, чем команда сухогруза… Может быть, это Военно-морские силы Корпуса стражей исламской революции?

– Далековато от зоны действия ВМС КСИР… Потом с первого катера потребовали пустить их на борт для осмотра груза. Им, конечно, отказали. Дружелюбие тут же пропало, и они начали стрелять в воздух, поверх голов экипажа, демонстративно навели пулеметы и гранатометы на ходовую рубку.

– Пришлось пустить на борт?

– Да, после небольшой заварушки… На семнадцати узлах, это примерно 32 километра в час, от гранатомета не убежишь… Это последнее, что сообщил Куздрецов. Он обещал позвонить чуть позже, когда прояснится ситуация, но на связь так и не вышел. Наши попытки связаться с ним оказались безуспешными…

– А тревожная кнопка на корабле? SOS, или, как там она называется, капитан успел ее нажать?

– Да, и в радиоэфир сигнал о помощи отправлен. Так что о факте захвата известно всем заинтересованным морским структурам и службам.

– Вот так-так… Странная получается ситуация: для всех это реальный захват корабля пиратами, и это соответствует нашим задумкам. Но фактически это не легендированное, как мы планировали, а реальное нападение. И, судя по вооружению и агрессивному поведению, шутить эти ребята не собираются…

– И налетчики, я уверен, хорошо подготовлены. Они неплохо разбираются в морском деле, знают корабельную радиоэлектронику, умеют пользоваться системой навигации…

– Почему ты так решил?

– Потому что отключена АИС – автоматическая информационная система. Она нужна для идентификации корабля, его курса, места нахождения и других данных. Но ее вырубили, и судно, можно сказать, исчезло…

– Ну хорошо, а черный ящик, сигнальные буи и другие системы безопасности? Мобильники, наконец?

– Все молчит, ничто не действует…

– А экипаж цел?

– Надеюсь, что они успели забаррикадироваться где-нибудь в машинном отделении и обесточить все судно. В этом случае пираты не смогут сами запустить двигатель, хотя…

– Если бандиты смогли захватить кого-нибудь из судовой команды, под угрозой смерти можно заставить весь экипаж включить все что угодно.

С каждым новым нюансом ситуация становилась все более непонятной и до мурашек по телу жуткой. Ночью, после разговора с Джоном Стоуном, Гарушкин решил, что корабль захватили сомалийские пираты. Они весьма профессионально научились брать корабли на абордаж. Всего через 15 минут после того, как пиратскую лодку заметит вахтенный матрос, она была уже у борта судна, а еще через 20 минут команда голодранцев с автоматами Калашникова и ручными гранатометами оккупировала корабль. Обычно этим морским бандитам и дела не было до коммерческого груза. Они захватывали и мощные супертанкеры вроде южнокорейского «Самхо Дрим», до краев залитого 300 тысячами тонн нефти для США на 170 миллионов долларов, и украинский ролкер «Фаина» с тридцатью танками на борту. Сомалийских бандюков интересовали только деньги. Тогда за «Фаину» – корабль, груз и экипаж – пиратам заплатили выкуп – более трех миллионов долларов, за корейский нефтевоз хозяевам пришлось выложить почти десять миллионов. Но информация Гужевого показала, что все далеко не так однозначно.

Анализируя ситуацию, Николай Константинович привычно взвешивал все «за» и «против» каждой версии.

«По району и почерку захвата действовали вроде бы сомалийские пираты, но они никогда не использовали флаг Ирана… Впрочем, за последние несколько лет они захватили три или четыре иранских торговых судна. Но откуда у них военная форма иранских моряков? Да и говорили они на фарси, во всяком случае, один – это точно…»

– А какие-нибудь требования о выкупе были? – поинтересовался Гарушкин.

– Нет, обычно их заявляют не раньше, чем через два-три дня, иногда еще позже. Пока отгонят судно в какую-нибудь бухту на побережье Сомали, пока свяжутся с посредниками, а те – с фирмой, владеющей кораблем… В цене тоже надо определиться.

«А если это действительно иранцы? – подумал разведчик. – Но какой им смысл захватывать корабль, который и так идет к ним? Нет, здесь что-то не так… Это какая-то третья сила. Но кто? На случайный захват тоже не похоже… Знали, на что шли, флаг и форму иранских ВМС использовали преднамеренно – для того, чтобы была возможность подойти к кораблю, не вызывая подозрений, а если повезет, то и без проблем подняться на борт. Но не получилось, и они стали действовать уже с позиции жесткой силы».