– Да, – потрясённо признаю я. – Я тебя слышу.

Она снова погружается на самое дно, а я склоняюсь к воде.

– Моя сестра! Они её забрали! Она совсем малышка! Младше меня! Помоги мне! Прошу тебя, помоги!

Шелки выныривает, упрямо дёргая меня за руку, и горестно прерывисто вздыхает. Её жабры открываются и закрываются, ванная комната наполняется печальным стоном.

И на меня обрушивается весь ужас произошедшего. Её сестра. Она тоже в плену, как когда-то Марина у жестокого лесника, или даже хуже.

Я сочувственно обнимаю Марину – её худенькое тело отчаянно дрожит, жабры распахиваются и сжимаются, она потерянно всхлипывает.

– Мы ей поможем, – едва сдерживая слёзы, обещаю я. – Клянусь тебе, Марина. – Не знаю, что мы сможем предпринять, но собственная беспомощность меня уже бесит. – Мы отыщем твою сестру. И как-нибудь вызволим вас обеих.

Вечером, спустя несколько дней, я заканчиваю работу на университетской кухне и отправляюсь в холодную ночь, потеплее завернувшись в накидку. Все мысли у меня только о Марине, и мне не терпится поскорее вернуться в Северную башню.

Я рассказала всем друзьям, что Марина умеет разговаривать. Джулиас и Лукреция обещали удвоить усилия, чтобы осторожно убедить окружающих в том, что шелки нуждаются в нашей помощи, а мои братья зашли к нам вчера вечером в надежде услышать от Марины какие-нибудь подробности о том, где держат её сестру и других шелки. Однако, увидев их, Марина наотрез отказалась говорить. Один вид мужчин приводит её в ужас, и Рейфу с Тристаном пришлось уйти.

Сделав всего несколько шагов от задней двери кухни, я замечаю, что навстречу мне поднимается высокий широкоплечий молодой человек в чёрной гарднерийской накидке с единственной синей полоской на рукаве – эмблемой гарднерийских моряков. Кончики его волос отливают серебром в неверном свете единственного придорожного фонаря.

Сердце у меня подпрыгивает от счастья, и я бросаюсь к нему.

– Гарет!

Гарет подхватывает меня крепкими ручищами и посмеивается – с разбегу я чуть не врезалась в него! Мы обнимаемся после долгой разлуки с такой искренней радостью, что всю мою усталость, горе и страх последних дней снимает как рукой. Рядом с моим старым верным другом на глаза наворачиваются непрошеные слёзы. Отступив на шаг, я смеюсь и плачу одновременно. Гарет крепко сжимает моё плечо и тепло улыбается.

– Как я рада тебя видеть, – с облегчением признаюсь я, утирая слёзы, и вдруг краем глаза замечаю движение на вершине холма.

Айвен.

Он тоже закончил работу на кухне и идёт к себе другой дорогой, вдоль амбаров, забросив за плечо тяжёлую сумку с книгами. Заметив нас с Гаретом, Айвен останавливается, и даже на таком расстоянии до меня долетает его удивлённое недовольство, волна его волшебного огня. С той ужасной ночи, когда гарднерийцы нападали на урисок, кельтов и прочих, он держался в стороне, да и я, наверное, не давала поводов к сближению. Мы оба старались не показывать наших чувств, зная, что скоро наступит время прощаться, чего ни один из нас не в силах изменить.

Я на мгновение ловлю взгляд Айвена, и мои огненные линии силы словно впитывают его пламя.

Помнится, Лукас говорил, что распознавать магические силы на расстоянии – редкий дар.

А я, как оказалось, считываю и магию фей.

Щёки у меня пылают, и я поворачиваюсь к Гарету, даже спиной ощущая присутствие Айвена. Я словно вижу, как его тёмная фигура исчезает в лесу.

Гарет провожает Айвена задумчивым взглядом.

– Ты его знаешь?

Я киваю, неуверенно хмыкнув.

– Ох, Гарет! Если б ты знал, сколько всего случилось…

В свете фонаря я изучаю лицо старого друга – он тоже изменился: подбородок стал ещё более упрямым, квадратным, редкая бородка разрослась. Друг моих детских игр уже не мальчик. – Когда ты вернулся?

Гарет кивает в сторону главных зданий университета.

– Только что. Приехал с морскими стажёрами. Пролив у Соляного острова покрылся льдом, вот нас и привезли сюда. Будем заниматься астрономией и ещё кое-какими науками.

Кухонная дверь со скрипом открывается и почти сразу захлопывается. С холма спускаются Айрис и Бледдин.

– Ты уже видел Рейфа и Тристана? – спрашиваю я Гарета. – Они тебе что-нибудь рассказали?

Гарет качает головой, и его посеребрённые кудри сверкают, будто усыпанные снегом.

– Нет, я пошёл сразу сюда. Вспомнил, что тебя отправили работать на кухню.

Бледдин и Айрис проходят мимо, и мы умолкаем.

Бледдин окидывает оценивающим взглядом серебристые пряди в волосах Гарета и прищуривает свои огромные изумрудные глаза, хитро улыбаясь мне уголком рта.

От Айрис ничего не скроешь. Она сверлит меня ненавидящим взглядом и тащит Бледдин за собой. У подножия холма Бледдин всё же оборачивается и дружески машет нам с Гаретом на прощание.

От этого жеста у меня на душе теплеет.

– Ты ужинал? – спрашиваю я Гарета.

– Нет. Умираю от голода, – улыбается он, лукаво поглядывая на здание кухни. – Ты не знаешь, где здесь можно найти поесть?

Спустя всего несколько минут мы с Гаретом уютно располагаемся в кладовой среди полок с консервами и мешками зерна. Мы сидим на перевёрнутых деревянных ящиках, а бочонок служит нам отличным столом, на котором стоит чайник свежезаваренного мятного чая, а на тарелке рядом возвышаются горкой горячие пирожки с грибами.

– Сколько еды, Рен! – весело смеётся Гарет.

– В самый раз, – отвечаю я с набитым ртом.

Гарет мне как брат, и как приятно, что рядом с ним можно расслабиться и забыть о приличиях.

– Я тоже проголодалась, а эти пирожки очень вкусные, – заявляю я, с наслаждением впиваясь зубами в слоёное тесто и начинку из сочных грибов с жареным луком.

Гарет следует моему примеру, и его глаза вспыхивают от удовольствия.

– О, счастье! Да это пища богов!

Я довольно киваю, впитывая каждую минуту счастья. Такой ужин с Гаретом в кладовке для меня драгоценнее и лучше любого изысканного пира в каком-нибудь пышном особняке в Валгарде. Кроме того, Фернилла готовит куда лучше любого прославленного повара, которых нанимают знатные гарднерийцы.

– Что же случилось, пока меня не было? – спрашивает Гарет, отхлебнув чаю.

– Ты ешь, ешь, – улыбаюсь я. Как хорошо поговорить с другом, которому безоговорочно доверяешь. Я даже вздыхаю от облегчения, прежде чем ответить. – Долго рассказывать.