– Ну же, господин де Самазан, расскажите мне все без утайки.

– Ну что же, извольте! Друг мой, мне пришло в голову, что после неудачного ограбления мадам де Сентак можно было бы отправиться в логово бандитов, напавших на ее карету.

– Вам оно известно?

– Да, известно.

– И где же это логово находится?

– В Бореше.

– Это и так ясно, но где конкретно?

– Вы что же, знаете те края?

– Нет.

– Тогда мои сведения будут абсолютно бесполезны. Свою берлогу разбойники устроили среди развалин одной старой башни.

– Совиной башни?

– Вы ее знаете?

– Слышал.

– Но это еще не все, – добавил Самазан. – По слухам, Совиная башня соединена узкими проходами с подземельями замка Руке.

– Откуда вам это известно? – наивно спросил Самуэль.

– Я расспрашивал старых крестьян, которые изучили эти руины еще задолго до Революции.

– И что же эти подземелья? – спросил сгоравший от волнения и любопытства Давид, обратив на собеседника вопрошающий взгляд.

Глаза молодого человека горели. Он выпрямился во весь рост, будто желая доказать, что достоин услышать столь важные откровения.

– Эти подземелья просто огромны, – продолжал Самазан. – Как утверждают, бандиты изучили их самое большее на треть. Вполне вероятно, что они собираются в огромной сводчатой пещере, расположенной прямо под бывшим парадным залом владельцев замка Руке.

– Да? Что же они там делают?

– Скорее всего пьют, курят и предаются бесконечным оргиям.

– Вот как? – произнес Самуэль, не понимавший, какое удовольствие могут доставлять человеку табак и спиртные напитки, и имевший о слове «оргия» лишь самые смутные представления.

– Ходят слухи, что время от времени они похищают женщин.

– Женщин? – повторил Давид, вновь жадно внимая каждому слову из рассказа Самазана.

– Да.

– Подобная участь могла постигнуть и мою кузину?

– Совершенно верно.

– И что они с ними делают?

– Уводят в свое логово.

– А потом?

– Дьявольщина! Потом оставляют у себя, заточают в подземелье.

– Как вы думаете, сейчас узницы там есть?

– Этого я не ведаю.

– Но можете это выяснить?

– Угадали.

– Вы пойдете один?

– Один.

– А не боитесь?

– У меня есть план.

– В чем он заключается?

– Я упоминал о длинном проходе, который ведет из Совиной башни в подземелья Руке?

– Да.

– Как я уже говорил, разминуться в нем двум людям нельзя.

– И что из этого? – спросил Самуэль, сгорая от нетерпения.

– Если я попаду в руки бандитов, то попытаюсь спастись бегством через этот проход – даже если их будет целая тысяча, из-за ограниченности пространства сразиться со мной сможет лишь один.

– Правда ваша.

– Но вы должны знать одну вещь.

– Какую?

– Говорят, что в этих руинах бродят привидения.

– Ах, господин де Самазан, не смейтесь надо мной.

– Но, друг мой, дон Кихот ведь тоже верил в добрых и злых духов.

– Вы приводите не самые лучшие доводы. Но, говоря о том, что в этих руинах водятся привидения, вы, вполне возможно, преследуете определенную цель.

– Угадали, это действительно так.

– Что же это за цель?

– Нужно принять меры предосторожности против этих призраков, будь они мнимые или настоящие.

– Значит, они, вы полагаете, существуют на самом деле?

– Я в этом совершенно уверен, потому как не имею возможности подвергнуть сомнению искренность людей, от которых почерпнул все эти подробности.

– Ах! – воскликнул юный Давид, непроизвольно вздрогнув от охватившего его радостного трепета. – Какое счастье!

– Может случиться так, – продолжал бандит, – что обитатели этих руин изобрели механизмы, в той или иной степени хитроумные, чтобы пугать храбрецов, осмеливающихся явиться к ним в берлогу.

– Верно! Но разгадать их хитрость не составит никакого труда – с помощью доброй пары пистолетов!

– Значит, вы по-прежнему хотите попытать счастья?

– Сгораю от желания это сделать.

– Нет. Для этого вы слишком молоды.

– Ах, господин де Самазан, умоляю вас.

– Да и потом, если я, по большому счету, свободен от богатств сего мира, ваше состояние представляется слишком значительным для того, чтобы подвергать вас ненужному риску.

– Значит, если я богат, то на мне не грех и крест поставить?

– Наконец, если я и решусь взять вас с собой, то только после того, как в одиночку проведу разведку.

– Ха! Если вы поведете меня туда, лишь убедившись, что никакой опасности нет, то какой мне смысл вообще туда идти?

Самазан улыбнулся, но не сказал ни слова. Он уже довел Самуэля до желаемого уровня экзальтации и любопытства. Все шло в полном соответствии с его пожеланиями. Теперь пора было расстаться с юношей, оставив его наедине с грезами о сражениях, призраках и геройских поступках. Два дня рыцарского брожения этого юного ума сделают его устремления еще более пылкими и страстными.

– А теперь прошу прощения, – сказал Семилан…

– Вы меня покидаете?

– Да, мне нужно выполнить одну благочестивую обязанность. Бывая в Бордо, в этот час я каждый день провожу некоторое время с одним моим родственником, старым парализованным каноником, которому очень многим обязан. Если я не явлюсь к нему в обычное время, он решит, что меня постигла смерть, и очень опечалится. А мне никоим образом не хочется доставлять огорчения этому достойному, святому человеку.

– Я понимаю ваши благоговейные, теплые чувства и поэтому вас не задерживаю.

Самазан пожал Давиду руку и добавил:

– Ну так что, мы договорились, жду вас послезавтра?

– Да, договорились. Вы прекрасно знаете, что я ни за что на свете не откажусь от этой встречи.

– В таком случае до свидания.

– До свидания, господин де Самазан. Надеюсь, к тому моменту, когда я явлюсь к вам с визитом, вы не передумаете разделить со мной опасности задуманного предприятия.

– Ах! Не могу вам ничего обещать.

Они расстались. Самуэль, с воодушевленным лицом и пылающим взором, отправился в общественный сад, в то время как Семилан, в подтверждение рассказа о несуществующем родственнике, парализованном канонике, с озабоченным видом двинулся в сторону улицы Рампар, чтобы побыстрее оказаться на Миниметт, ныне переименованной в Кабюроль, где, по его утверждению, и жил почтенный служитель культа.