— Куда ты ходил вчера вечером, Бо, оставив эту девушку в номере отеля после того, как вы въехали туда?

Керри подняла голову — в ее взгляде читались боль и обида.

— Я же не подонок! — рявкнул Бо. — Войдите в мое положение. Керри думала, что мы женаты, а я знал, что это не так… Я придумал какой-то нелепый предлог, сказал, что вернусь, и смылся. Когда я вышел из отеля, то подумал, что следует уведомить опекунов над состоянием Коула о том, что наш брак недействителен. Я пошел в свой офис на Таймс-сквер и написал два письма: одно Гуссенсу, другое де Карлосу. Они абсолютно одинаковы. В них говорилось, что наш брак — фальшивка и я сообщаю им об этом, так как не хочу, чтобы доход Керри хотя бы за одну неделю перешел к Марго. Я написал, что Марго охотится за скальпом Керри, и попросил подыгрывать мне до тех пор, пока я не смогу обвинить Марго в покушениях на убийство. Потом я запечатал письма, наклеил марки для спешной почты и бросил их в почтовый ящик в вестибюле. Ночной сторож в здании впустил и выпустил меня. После этого я вернулся в «Виллануа».

— Разумеется, мы все это проверим. — Инспектор отвернулся.

Бо подбежал к Керри:

— Керри, я хочу, чтобы ты мне верила! Чтобы ты знала, что я люблю тебя и все, сделанное мной, было… Черт возьми, Керри, я бы скорее отрубил себе правую руку, чем проделал бы с тобой такой грязный трюк!

Инспектор и два юриста снова начали перешептываться. Помощники прокурора что-то требовали, а старик горячо возражал.

— Думаю, что я знаю, кто убил Марго, — зашептал Бо на ухо Керри. — Это пришло мне в голову прошлой ночью… вернее, рано утром. Все, что мне нужно, — это немного времени. Керри, дорогая, ну скажи же что-нибудь! По крайней мере, скажи, что ты не считаешь меня подлецом и убийцей!

Девушка медленно повернулась, подняла голову и посмотрела ему в глаза. Ее затуманенный взгляд был подобен прожектору, шарившему во тьме.

Внезапно Керри обняла Бо и прижала его к себе. Он с благодарностью закрыл глаза, чувствуя напряжение ее рук и биение сердца.

Помощник прокурора постучал Бо по плечу, веля ему отойти. Бо не протестовал.

Он наблюдал, как уводят Керри в камеру предварительного заключения, где ей предстоит подвергнуться всем жутким процедурам обыска, взятия отпечатков пальцев и тому подобному… Она шла как во сне, ничего не видя кругом.

Бо посмотрел на инспектора, и тот махнул рукой.

— Не покидай город. — Голос старика звучал сухо; он не поднимал взгляда от стола, возясь с бумагами.

— Конечно, папаша, — ответил Бо. — И… спасибо.

Инспектор вздрогнул, затем вернулся к своим бумагам. Бо быстро вышел. Он знал, что за ним будут следить.

Странное выражение лица инспектора и взгляды помощников окружного прокурора сказали ему, что прежде, чем пройдут сутки, он может очутиться неподалеку от Керри, в камере предварительного заключения, по обвинению в сообщничестве.

Фактически Бо не сомневался, что только настояния инспектора удержали двух помощников от немедленного ареста.

Полночи Бо бродил по улицам Нью-Йорка, анализируя свою версию вдоль и поперек в поисках ошибок. Наконец, решив, что все сходится, он удовлетворенно вздохнул и отправил Эллери телеграмму, назначая встречу в их офисе в девять утра.

После этого Бо пошел домой и лег спать.

В девять часов он встретился с Эллери. Судя по его изможденному виду, мистер Квин знал об аресте Керри и, более того, не спал с тех пор, как узнал о нем.

Бо рассказал ему обо всем происшедшем, и Эллери выслушал его в мрачном молчании.

— Ну, — заговорил он наконец, — у нас еще есть время. Дела идут медленно, а нам нужны все доказательства. Ты вчера навел справки о де Карлосе?

— Я нашел нескольких ветеранов с Уолл-стрит, которые помнят его. Все они считают де Карлоса слабаком. У него были большие идеи, но он никогда не мог их осуществить. Правда, когда Коул руководил им, составляя планы операций, де Карлос был в состоянии проводить в жизнь его замыслы. Но сам по себе де Карлос ничего не стоил. Он пробовал играть на бирже после смерти Коула и потерял абсолютно все.

Эллери задумался.

— Выходит, он спустил миллион, который Коул оставил ему, как моряку перед отпуском на берег. Если его обчистили на Уолл-стрит, значит, он полностью разорен.

— Вот именно, — подтвердил Бо.

— А ты точно выяснил, что он никогда не был женат?

— По-твоему, я Гудини?[24]Насколько мне удалось узнать, нет.

— Ну, я тоже осуществил кое-какую проверку. Судя по полученным сведениям, де Карлос всегда был холостяком. А что насчет личных вещей Коула?

— Все проверено. Одежда, разные драгоценности — часы, кольца, запонки — и пачка деловых бумаг. Ничего интересного для нас.

— Ты нашел авторучку?

— Нет — ни ручку, ни автоматический карандаш.

— А вставные зубы?

— Нет.

— Очки, парик, фальшивую бороду?

— Нет.

Вошла мисс Пенни с телеграммой. Бо вскрыл ее и начал танцевать джигу, размахивая желтым листком.

— Не знаю, что выяснил ты, — воскликнул он, — но я выяснил многое!

— Временами ты бываешь несносен, — заметил мистер Квин. — Что там такое?

— Телеграмма от нашего человека с побережья. Он нашел капитана Энгуса!

— Что?!

— К вечеру он прибудет вместе с ним. Это все, в чем я нуждался для завершения дела!

— Значит, у тебя есть теория? — осведомился мистер Квин.

— Теория? Черта с два! У меня есть ответ! — И Бо начал объяснять, тарахтя как пулемет. Мистер Квин молча слушал, время от времени мрачно кивая. — В чем дело? Ты не кажешься особенно довольным.

— Признаю, что все указывает в этом направлении, — промолвил мистер Квин. — Я не могу опровергнуть твою теорию — напротив, я в состоянии сделать ее еще более убедительной. Но меня беспокоит один момент, Бо.

— Какой именно?

Мистер Квин махнул рукой:

— Маленькое несоответствие — слишком маленькое, чтобы из-за него волноваться.

— Тогда черт с ним! По-твоему, нам нужно ехать в город?

— Очевидно, — вздохнул мистер Квин.

Они еще раз тщательно обсудили теорию Бо и каждую деталь их плана. При каждом подтверждении мистера Квина глаза Бо радостно блестели; он заметно приободрился и впервые за несколько месяцев выглядел счастливым.

Зазвонил телефон, и мисс Пенни сказала:

— Это ваш отец, мистер Квин.

Улыбка Бо сразу же увяла.