Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А микробы? Болезни? Создать что-то живое, вроде как невозможно и, даже если Арт каким-то образом создаст бактерию и она даже будет жить и плодиться, то как только он перестанет ее создавать, все, что успело наплодиться исчезнет тоже. Ведь это магия порождает магию… Но как быть с вирусами? Они не живые по большому счету и размножаться они не умеют. Проникая в клетку вирус заставляет беднягу создавать его копии — то есть каждый новый вирусеныш, будет создан не магией, а пораженной клеткой. Если прекратить создавать родительский вирус, останутся ли жить те, что наплодили клетки организма? Задачка интересная. Получается что Чума отменяется, но вот Эбола — перспективная разработка.
— В конце концов, — Арт заговорил сам с собой, пустой комнате никого не было, — я превратил в кровавые ошметки кучу людей в доме, заколол еще одного шпагой, а сейчас в своей голове убиваю ДУШУ. Это не телесная оболочка, разрушая которую я даю душе пусть призрачный, но шанс на перерождение, это черт ее дери душа. Само естество… Есть ли в обоих мирах еще хоть кто-то, кому довелось уничтожить чью-то душу? Почему бы после этого не напустить на мир чуму? Кстати про мир. Иные миры, как теперь известно, есть. А что если есть боги? Рай и ад? Куда там отправляются убийцы?
В этот момент в дверь негромко постучали, но ответа не дождались. Дверь распахнулась и в комнату вошел Хадс. Пожалуй к этому человеку, за прошедшие дни, Арт привязался больше всех. Строгий, расчетливый, утонченно опасный и спокойный как скала Дезмонд, был прекрасен в своей непоколебимости. Агата Адд была умна, проницательна, и, несмотря на возраст, все еще красива. На Дель, научивший Арта магии, был даже на вид коварен и хитер, неглуп и по впечатлению, безмерно опытен едва ли не во всем что касается магии, но только Хадс всегда был рядом, мог прикрыть от стрел, и вытащить из передряги. Веселый, сильный и преданный… возможно даже любящий, во всяком случае в Хадсе проявление чувств было заметнее чем в холодной Агате… И от этого становилось еще паршивее, потому что тот, кого на самом деле Хадс защищал и кому действительно был предан, сейчас умирал в муках, внутри головы Арта, а сам он, боялся посмотреть в зеркало, чтобы не увидеть в нем разлагающееся лицо мертвеца.
— Ну ты как?
— Никак.
— К ужину спустишься?
— Нет.
— Если желаешь, Дезмонд прикажет принести тебе ужин в покои. Чего ты хочешь?
— Я хочу домой.
— Ты дома.
— Нет.
— Полагаю ты и не Альду имеешь ввиду? — сразу взял быка за рога Хадс, — и может наконец скажешь свое настоящее имя?
“Он знает” — даже с каким-то облегчением подумал Арт.
— Хм. Ты наверное не поверишь, но меня зовут Арт. Только не Артис, а Артур.
— Зачем ты занял его место?
— Я не хотел. И сейчас не хочу, — внутренняя стенка которая хоть как-то удерживала бурлящие эмоции, дала трещину, — это все не я! — Арт схватил себя за щеку, — это не мое. Я в чужой шкуре, в чужом мире, а тот кто был тебе дорог, гниет в моей голове.
— Если это произошло, — все же выдавил из себя побледневший Хадс, дрожащим голосом, — значит это было нужно.
— Кому? И для чего?
— Может быть тебе, — пожал плечами Хадс, — а может быть нам. А может быть в мире есть бог, и это понадобилось ему.
— Бог? Да я сам могу стать богом здесь… Агате расскажешь?
— Зависит от того сможешь ли ты быть полезен… Впрочем, возможно она и так знает.
— Ну и чем же я могу быть полезен? Перебить императорскую армию, вздернуть его самого и разрушить столицу?
— Ты это можешь?
— Конечно. Если захочу.
— Для начала можешь сказать что было в той амфоре.
— В чем? А, ты про ФАБ500… Там была смерть. Полная бочка смерти.
— А у этой смерти есть химическая формула? Там откуда ты вообще знают про химию, про науку в целом, как явление, или вы умеете сжижать саму смерть как таковую?
— Какая разница, — Арт взмахнул рукой и воплотил нечто, чего Хадс раньше не видел но сразу понял что это оружие. Родись он в другом мире, то сразу же узнал бы старинный, покрытый вычурной резьбой Кольт Миротворец сорок пятого калибра. Арт взвел курок, и барабан провернулся, подставив под боек патрон, — какая разница если в итоге это все смерть?
— Здесь шесть смертей, — Арт отпустил револьвер и тот разлетелся на части, зависнув в воздухе пригоршней запчастей, из барабана вылетели патроны и стройным рядком зависли перед Артом, — один патрон, одна смерть.
Ошеломленный Хадс глядел на шесть маленьких бронзовых флаконов со свинцовыми крышечками, похожих на те, в которых дамы носят подводку для глаз и помаду для губ. Если в каждом из флаконов и правда одна смерть, то сколько же таких флаконов было в той амфоре?
— Здесь смертей уже тридцать, — запчасти кольта слетелись в стаю и задвигались, словно живые собираясь уже в совсем другую конструкцию. От классического киношного автомата Калашникова, не слишком сильно изменившегося за два века, отделился магазин и патроны выстроились в еще один стройный рядок, — тут их триста, — рядом с автоматом появился пулемет, — а здесь тысячи!
Хатс увидел такую же амфору как и та, что Арт использовал в доме, только это был уменьшенный макет, как он понял, и была их не одна штука, а штабель из нескольких десятков, может сотни.
— Здесь миллионы, — над ладонью Артиса Хадс увидел похожую на предыдущие амфору, только потолще и побольше, с узором похожим на обрубленный трилистник на боку. — А тут, — амфора исчезла, но в тонких пальцах Артиса появился такой же тонкий, прямой стеклянный сосуд, закрытый черной каучуковой пробкой, — потенциальная смерть всего человечества… Такой помощи от меня ты хочешь? Это тебе нужно Хадс? У меня есть возможность создавать все что угодно, ты не представляешь какая моих руках власть над реальностью, она абсолютная, но ты хочешь чтобы я плодил пустоту, а, пустотник?
— Ты сможешь повторить то, что сделал тогда? С тем домом.
— Могу и больше. Я могу стереть с лица земли весь этот сраный город… Но не стану.
— Почему?
— Потому что целая орава уцелевших магов, начнет взрывать ядерные боеголовки по всему миру и если столетняя война, — Арт кивнул на исторический талмуд так и
