Семь с половиной лет назад

Дождь уже второй час надоедливо бил по стеклам. Из крыши снова начали просачиваться капли воды и с перерывом в несколько секунды разбивались о дно железной кастрюли. Стекла дрожали после очередного удара грома, который, казалось, легко мог разрушить деревянный дом.

Итан удобно устроился в старом пожелтевшем кресле и, насупив брови, недовольно посмотрел на своего сына, который, чувствуя себя неуютно, присел напротив.

– Грант, ты начал получать большие деньги, – это было не предположение, а констатация, высказанная деловитым тоном.

– Я отдал всё, что у меня было для твоего благополучия, – Итан тяжело выдохнул.

– Значит, так ты меня благодаришь.

Грант сделал паузу в попытке понять, что имеет в виду отец. Ведь только что всё вроде бы было хорошо.

– Что не так я сделал?

– Ты ведь видишь, как живет твой отец, – Итан указал на протекающую крышу. – Купи мне дом. Я хочу особняк, в котором наконец-то смогу расслабится и позабыть о днях, когда был вынужден каждую минуту уделять твоим проблемам. Ты был таким ранимым мальчиком.

Грант уставился на отца в недоумении:

– Что, прости? Я купил тебе машину месяц назад. Ты ведь о ней мечтал. Теперь тебе особняк нужен?

Он слегка улыбнулся, удивляясь запросам отца.

– Я не миллионер, если ты не в курсе. Я только начал зарабатывать нормальные деньги.

– Чем ты занимался на протяжении года, Грант? – голос Итана стал требовательным.

– Проходил практику. Думаешь, всё достается в один миг? Имей терпение. – Грант молчал не больше минуты, после чего в его памяти всплыла одна из фраз отца. – Наверное, сложно было уделять время проблемам ранимого сына.

Итан искоса взглянул на Гранта, сложив руки в замок:

– Чем ты недоволен? Разве есть моя вина в том, что в детстве ты принимал всё слишком близко к сердцу? Хорошо, что тряпкой не вырос. Иначе…

– Иначе что? – спросил Грант, когда отец замолчал.

– Я не желал, чтобы мой сын был похож на девчонку. Тебе бы в армию. Там из тебя сделают настоящего мужчину. Я служил, мой отец служил, дед служил, а ты выбрал психологию.

Грант слегка улыбнулся, замечая на лице отца откровенное отвращение:

– Армия не показатель мужественности. Ты там был, и ничего хорошего из тебя не вышло.

Итан сжал зубы. До боли в челюсти:

– У тебя есть уважение к отцу?

– Ровно столько же, сколько у тебя к сыну.

От обмена любезностями Гранта и Итана отвлёк стук в дверь, еле державшуюся на петлях. Стучать не переставали.

Итан быстро поднялся и, очутившись в небольшом коридоре, без лишних вопросов открыл дверь. Он оглядел с ног до головы троих мужчин в костюмах, по которым стекали капли дождя.

– Добрый день. Грант Гарсиа здесь проживает?

– Он в гостиной. Вы его друзья?

– Мы из полиции, – высокий коренастый мужчина показал документ, удостоверяющий личность, и, подвинув седоватого мужчину в сторону, быстро вошел внутрь дома вместе со своими напарниками.

Грант поднялся и с непониманием уставился в глаза сотрудника правоохранительных органов, который поспешно вытянул наручники.

– Грант Гарсиа?

– Да. Что происходит? – спросил он, делая шаг к копу.

– Вы обвиняетесь в убийстве Анабель Торес, – мужчина рывком схватил руки шокированного Гранта и, заведя их за его спину, застегнул наручники на запястьях. – Вы имеете право хранить молчание. Всё, что скажете, может и будет использовано против вас в суде. Если не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен государством.

Грант и слова не смог произнести. В абсолютном потрясении он повернулся к троим мужчинам, которые только что произнесли непонятную его разуму информацию. Каким образом он связан с преступлением? Что происходит? Его взгляд устремился на лицо отца. Итан ещё никогда так не смотрел на своего сына. В его глазах не печаль, а лишь омерзение и открытая враждебность. Словно он всегда знал, что сын – злоумышленник.

– Я никого не убивал, – бросил Грант, очнувшись от переизбытка крутившихся в голове мыслей.

– Зачем ты врешь, когда тебя уже поймали? – проговорил Итан, демонстративно делая шаг назад и ещё дальше отдаляясь от сына.

– Отец, я не вру! Разве я способен убить? – Грант уставился на Итана.

Быть не может! Отец даже не пытается отрицать откровенную бесстыдную клевету! Он уже всё для себя решил и выбрал ту правду, которая ему нравилась больше.

– Ты не веришь мне?

Грант был вынужден пройти к выходу, когда полицейский схватил его за плечо, толкая к машине. Он отмахнулся от копа, начиная закипать от ярости, которая пропитала каждую клеточку тела. Ещё несколько минут назад Грант в привычной манере перебрасывался с отцом не самыми почтительными фразами, после чего планировал немедленно покинуть этот дом и пригласить Камиллу на ужин. Но он никак не мог подозревать, что всё так круто повернется в один миг.

Грант остановился возле отца, пронзив его взглядом.

– Я невиновен!

Итан вздернул подбородок, с уверенностью глядя на сына.

– Последний отцовский урок, Грант: не ври, когда тебя уже поймали на горячем.

Грант стиснул зубы, не в силах сдержать свои эмоции. Такого предательства со стороны родного отца он ожидать не мог:

– Ты ведь не веришь, что убийца я. Ты просто хочешь, чтобы это была правда.

– Не говори ерунды, сынок.

Грант рассмеялся с легкой долей безумия:

– Сынок? Лицемерие буквально сочится из твоего рта, Итан.

Мужчина средних лет уставился в спину Гранту, когда парня вывели из дома на улицу, где не утихал проливной дождь.

– Я проведаю тебя.

– Не смей! – бросил напоследок Грант, оборачиваясь в последний раз к отцу. – Не хочу тебя видеть!

***

Наше время

Казалось, прошла вечность с того момента, как Одри своими глазами увидела хладнокровие и безжалостность Гранта. Человека, которому она отдала всю себя в самый сложный жизненный момент. Судьбой ей было приписано испытать муки, многочисленные страхи и безысходность. Словно кто-то очень могущественный вцепился в неё смертельной хваткой и, забавляясь, наслаждался представлением. Имя этого человека известно. Он хотел уничтожить свою жертву, хотел раздавить её веру в человечество обманом, придавая дьявольскому облику вид добросовестного мужчины, который больше всего желает подать ей руку и помочь выбраться из пропасти. Разум затмила слепая вера в психолога, в близкого друга, в того, кого успела впустить в сердце. Он не помогал, лишь подкидывал комки земли, закапывая её в бедах.